Плавучий мост. Журнал поэзии. №1/2016 - страница 18

Приехали. Вдохнули Петербург

Поглубже, захватив единым взглядом

Все, что внезапно оказалось рядом:

Фасадов строй, канал и колоннады

Казанского священный полукруг.

Без малого два дня – ничтожный срок,

Чтоб приобщиться к роскоши столицы –

Зайти в музей, на небо подивиться,

Понять, что здесь всего волшебней лица

В толпе на Невском – вот и весь итог

Визита. Что на память заберем?

Промозглый ветер Балтики в карманах,

Фарфор в коробке, в голове престранных

Видений сор…. И вот уже с Мосбана

Гремящий змей летит за окоем.

«Астры догорают во дворах…»

Астры догорают во дворах,

Тишина на улочках старинных,

Робкий ветер в зябнущих садах,

Хрупкие целует сентябрины,

Теребит последнюю листву

Над немым пустеющим фонтаном

Со скульптурой вычурной и странной,

Виденной когда-то наяву,

Так давно, что явственных следов

В памяти отыщется не много

Городка того, что одиноко

Спит средь серых бархатных холмов.

«От Гражданки до Марсова поля…»

От Гражданки до Марсова поля

В ленинградских забытых садах –

Юность…август…беспечная воля…

Терпкий вкус на остывших губах

До сих пор ощущаю я, словно

Лишь вчера…и ладоней тепло,

И листва опадает неровно

На ветру, и темнеет стекло

Налитое мерцающей влагой –

По глотку драгоценный Агдам,

По глотку и печаль и отвага…

Пусть приют не нашли мы тогда.

«Так высок этот берег, что даже Луна…»

Так высок этот берег, что даже Луна

Потерялась внизу средь осоки,

Светлым краем одним чуть касается дна –

Засмотрелась на берег высокий

И заслушалась… – в чаще скучающий Пан

Коротает часы со свирелью –

И отзвуков в ночи расцветает тюльпан,

Соловей отзывается трелью.

Только Нимфа капризная к трелям глуха

И гармонии ясной не рада:

«Эта музыка, может быть, и не плоха,

Но грубее, чем шум водопада.»

Тростниковая дудка

Если о тайне сердца молчать невозможно,

То отыщи заросли тростника.

(Не сомневайся, это совсем не сложно,

Помни одно – рядом течет река).

Крикни его стеблям и метелкам пышным

Все, что людским доверить нельзя ушам –

Травы, как люди, тоже умеют слышать,

Многое помнит тихая их душа.

Срежь один из стеблей и сделай свирелью

(Если не сможешь, подскажет лукавый Фавн)

Дунь в нее – и услышишь: в прозрачных трелях

Чуть заметно мерцают твои слова.

Переплавлен рассказ в переливы звуков –

Можешь теперь на площадь его нести –

Каждый узнает в нем радость свою и муку,

Все тебе, как себе самому, простит…

«В мае живешь, в октябре только пишется…»

В мае живешь, в октябре только пишется –

Грустью рождается слово.

В шуме листвы опадающей слышится

Тихая песня иного

Края. Туда отправляются стаями

Тени ушедшего лета.

Видишь, и наши с тобою растаяли

Где-то вдали силуэты.

Там за рекою небесно-зеленою,

Вьющейся неторопливо,

Образы памяти вечно влюбленные

Бродят в забвеньи счастливом –

Между стволов, погрузившись в молчание,

В ласку полдневного света,

Слушают голос листвы и журчание

Незатихающей Леты.

«Осень… беги от нее – не беги…»

Осень… беги от нее – не беги…

После дождя потемнела дорога,

Птицы усталые чертят круги,

Впрочем, осталось немного.

Вон, уж виднеется каменный дом –

Окна заплаканы и близоруки.

Ждут ли тебя за накрытым столом

Или забыли в разлуке?

Все же спешишь, разбивая легко

Серых небес отраженья – границы

Стерты, и кажется – недалеко

Свет и любимые лица.

«Был месяц так тонок, что страшно коснуться рукой…»

Был месяц так тонок, что страшно коснуться рукой.

Пока мимо нас по мосту проносились машины,

Мы видели только ладью, что плывет над рекой,

Мы слышали лишь тишину и вдыхали покой,

Назад Вперед

Плавучий мост. Журнал поэзии. №1/2016 - страница 18

Похожие книги