Плавучий мост. Журнал поэзии. №2/2019 - страница 4

все запахи, все звуки, все цвета

так яростно в меня вонзали жала,

как прежде никогда… Как никогда…

И, переполнен этой сладкой болью,

не возразишь дыханью майской тьмы,

всему великолепному разбою,

который жизнью называем мы.

Я – шаг короткий от потомка к предку.

Плывун коварен под мой ногой.

Что шепчешь, куст? Отдай мне эту ветку,

которую я помню и нагой.

«Возвращений всегда чуть поменьше, увы, чем уходов…»

Возвращений всегда чуть поменьше, увы, чем уходов.

И на злую судьбу не греша,

уходя навсегда от друзей, от семей, от народов,

ротшильд вряд ли счастливей бомжа.

Потому что уж слишком хорош этот майский прозрачный,

острый воздух, не жаркий с утра,

и бассейн возле виллы, и сон у лачуги барачной,

на который судьба так щедра.

Будь ты проклята, жизнь! Улыбнись нам, ведь мы тебе рады,

пусть еще не привыкли вполне

к единению света и мрака, жары и прохлады.

И к весне вслед за летом. К весне.

«Предчувствие конца – не сам конец…»

Предчувствие конца – не сам конец,

а жизнь в другом, убыстренном режиме.

Так, видно, скорость узнает свинец

благодаря сработавшей пружине.

Прощай, рекомендованный покой,

насильный сон, забота о диете.

Какое угасание? Какой

щадящий силы modus, блин, vivendi?!

С досадой вспомнишь ход минувших дней,

с их вялостью и долей незавидной…

Кто знал, что напоследок лед синей

и боль больней, и глупость очевидней?..

Гаражный кров, чиграшьих цель ватаг,

надорванный, покрытый углем, мелом,

гремит от ветерка, гремит, да так,

как и при сильных бурях не гремел он.

«Нет, нигде ни за что нипочем никому никогда…»

Нет, нигде ни за что нипочем никому никогда

не заставит минувшее хаять судьба моя шалая.

Сколько раз обернулась успехом былая беда.

Крикнешь «эврика!» – глянешь, а это старье обветшалое.

Я сто раз ошибался в сумбурных расчетах своих.

То, что вышло к финалу, ничем по пути не предсказано.

Я всю жизнь избегал всевозможных вождей и вождих

и упрямо старался не делать того, что приказано.

Это в нашей стране очень редко могло привести —

не скажу, что к успехам, а даже к простому спокойствию.

Я, пожалуй, спокоен. Хотя мог бы стать по пути

лицемером, ханжой, подхалимом, скупцом и пропойцею.

Мне достались другие пороки. О них умолчу…

Телефонный звонок. Это, видимо, кто-то из прошлого.

Нет… Еще не финал. Где ключи от машины – лечу!

От весны, от судьбы, от себя, от достоинства пошлого…

«Тебе куда: в Элизиум? В Валгаллу…»

Тебе куда: в Элизиум? В Валгаллу?

По мне, так Вырий ближе и родней.

Да, греку жутко в нем, тоскливо галлу.

Но что – кликуха? Разве дело в ней?

Да, слово «Вырий» как-то страшновато

звучит. Но в звуке правда – да не вся.

К тому ж там Пушкин с Мусоргским – ребята,

с которыми соскучиться нельзя.

Там нет домов, а там одни беседки

висят меж кущ над влагой голубой,

и ветки, волны, ветки, волны, ветки

тихонечко шумят наперебой.

Народ разнообразнейшего спектра

в беседках тех пиры пирует… Но

в твоих глазах вопрос: а как же пекло?

Что с пеклом? Где же пекло? Где оно?

А пекла нет. Не побожусь, но, вроде,

в славянской мифологии есть рай,

а пекла, в смысле ада, нет в природе.

Терпим и снисходителен наш край.

Игорь Болычев

Разговоры с собой

Игорь Иванович Болычев (1961, Новосибирск). Поэт, переводчик, преподаватель Литературного института им. А. М. Горького. Автор стихотворных книг: «Разговоры с собою» (Москва, 1990), «Вавилонская башня» (Мюнстер, 1991), «Разговоры с собой» (Москва, 2019). Переводил с английского и немецкого стихи: Р. Бернса, Р. Киплинга, У. Б. Йейтса, Э. Паунда, Л. Уланда, А. фон Дросте-Хюльсхоф, Г. Бенна, Г. Гейма, Г. Тракля и др.; прозу: А. Конан Дойла, Агаты Кристи, Дэна Брауна и др. Руководитель литературной студии «Кипарисовый ларец» (с 2008 г.).

Назад Вперед

Плавучий мост. Журнал поэзии. №2/2019 - страница 4

Похожие книги