человек человеку – юг,
север, восток и запад,
в бездну открытый люк,
меди окислый запах
с внутренней стороны
бёдер и с внешней – рая.
криком отделены,
криком же выбираем
жить, прорезаем в свет
мутные щелки зрения.
невесомости больше нет,
только лишь от-земления
краткие: вот берут
на руки, вот качают.
как-нибудь назовут.
будут не спать ночами.
вот понесли кормить,
мыть, пеленать… как странно:
человек человеку – нить
в узком ушке пространства.
голода льнущий рот,
кожа на тёплой коже…
человек человеку выложен на живот
и ползет по нему, как может.
заплесневелая заварка
седеет в чайнике, ноябрь.
и жизнь идет себе насмарку
по телевизору – моя.
легкодоступна и реальна,
да всё никак не протяну
к ней руку: чисто визуально
ее ласкаю, как луну.
переключаю, выключаю,
включаю снова, так и быть.
и даже не с кем выпить чаю,
и чайник незачем помыть.
Магнитной стружкой снег летит на тьму.
Мой город бит любовью – белой оспой,
И больше не тождественен тому,
Где я жила-была на Комсомольской.
Ходила в школу, зо уши держа
Ушанку и ничком ложась на ветер;
Где рыскал бич в компании бомжа
И с ними – самый страшный – кто-то третий,
Вне зрения уловленный едва,
Крадущийся вдоль граней и излучин;
Где я впервые трогала слова –
Мой оберег, мозоль от авторучки.
Перебегала незнакомый двор.
Вставала, скрипнув крышкой, из-за парты.
Где солнце, выплывая из-за гор,
Мимозой пахло на Восьмое марта.
Где полудетский спрятанный дневник
Хранит мой почерк – никому на память…
Есть только ты, мой выросший двойник,
Да беглый шелест клавиш под руками,
Похожий на роенье костерка,
На треск пластинки, на сюжет романа.
И зябнут пальцы, и саднит слегка
Бесследная утрата талисмана.
Девочка на подоконнике гладит свои колени,
Словно они безрогие маленькие олени.
Там, за окном, – полярная,
Черная, как повидло,
Белая-непроглядная
Зга, но ее не видно.
Мама ушла за Сонечкой, папа в командировке,
А на оленьих мордочках есть и глаза, и бровки.
Грустно всегда быть маленьким,
Слушать, как вьюга воет…
Крепче прижаться лбами, не
Паниковать: настрое.
Нам ведь совсем не страшно же,
Правда же, Левый с Правым?..
Шелест в замочной скважине.
С грохотом на пол: мама!!!
Помнишь, мама, как ты рисовала
Идеальные женские лица,
Как лежало на белой странице –
И дышало – лицо идеала.
У меня были волосы. Косы.
Как я хмурилась, как наблюдала!
Идеальная линия носа…
Идеальная форма овала…
Лебединые контуры шеи…
Симметричные ниточки-брови
Над глазами. Твои Галатеи
Улыбались мне стой же любовью
Что и ты… А потом я давала
Имена им красивые: Белла,
Виолетта, Регина и Стелла.
И звала их: Мои Идеалы.
Здравствуй, мой милый друг.
Мой ненаглядный друг.
Я веду для тебя фейсбук,
Не покладая рук.
Я иду с ним, куда – не будь
У меня его, шла одна бы.
Он мой ласковый нежный путь,
Вставший на задние лапы.
Анимэ, рисованная душа,
персонаж из мультика Миядзаки.
Он ведет меня за руку – и шуршат,
вслед за нами смыкаясь, маки.
