Плавучий мост. Журнал поэзии. №4/2018 - страница 13

Юлия Покровская

Поэт, переводчик, член Союза писателей Москвы, член Русского Пен-Центра. Стихи публиковались в журналах «Новый мир», «Дружба народов», Континент», «Плавучий мост», альманахе «Предлог» и др. Автор книг стихотворений: «Выбор» (Авиатехинформ, 1996), «Солнечное сплетение» (Предлог, 2004), поэтического переложения книги П.Луиса «Песни Билитис» (Вита Нова, 2010). В переводах печатались стихи французских (Ж.Дю Белле, В.Гюго, А.Самен, А.Жид, П.Валери, Ж.Кокто, П.Элюар, М.Уэльбек), а также польских, сербских и др. поэтов.

«Серпантинная дорога…»

Серпантинная дорога —

жизнь моя, моя стезя.

Впереди бежит тревога

и догнать ее нельзя,

обойти, вздохнуть свободно,

все предчувствия гоня,

потому что, соприродна

мне, она сильней меня.

И всегда была – в начале,

и останется в конце —

старшею сестрой печали,

тенью на моем лице.

Солнечное сплетение

Этот узел меня доконал:

мало было других безобразий —

он прямой открывает канал

для космической связи.

Как локатор, сигналы ловлю,

отзываюсь на них поневоле.

Гроз и солнечных бурь не терплю,

ненавижу магнитное поле!

Каждый чих всяких дур волновых,

как зеркальное их отраженье,

повторяю. Но прямо под дых

бьет любой поворот и движенье.

Протестую (с годами – сильней)

всею плотью, болящей и тленной,

позабыв, что и болью своей

я причислена к лику вселенной.

Возьми меня в ученики

Возьми меня в ученики!

Я не прошу внимания —

лишь крошками корми с руки

взаимопонимания.

Не холь меня и не лелей —

я из того сословия

словесного, кому елей

опасней, чем злословие,

чем холодность и неуспех,

чем древний страх цикуты.

И мне достаточно утех

одной душевной смуты.

Любую предназначь судьбу —

как пес, я кинусь в ноги

и вынесу, хоть на горбу,

все рытвины дороги,

и рвы, и надолбы пути,

что прочих всех дороже, —

лишь ручку мне позолоти,

чтоб почерк вышел строже.

Возьми меня в ученики

и не давай поблажки!

Твои уроки, жизнь, легки,

хотя и слишком тяжки.

Колесо фортуны

Наталье Аришиной

Карты легли или звезды взглянули добрее?

Что ни задумаю, стало вдруг все получаться,

как у того ловкача, молодца, брадобрея,

что со своею Сюзонн так спешил обвенчаться.

Граф Альмавива! Все ваши усилия тщетны:

не переплюнуть, хоть лопни, любимца Фортуны,

чей темперамент, сродни извержению Этны,

сплошь заполняет собою любые лакуны…

Не оплошать бы и мне: упоение кратко,

и не откупишься: в том же флаконе – расплата.

Наша Фортуна на многие фортели падка.

Как тут не вспомнить отвергнутый дар Поликрата?!

«Хоть большего мне и не надо…»

Хоть большего мне и не надо,

но меньшего я не хочу.

Обещана коли награда,

пускай я ее получу.

Желательно раньше, чем позже,

натурою, а не деньгой —

добавкой шагреневой кожи,

цветной новогодней фольгой,

асфальтовой мглой под ногами,

шуршанием палой листвы

и свечкой каштана, как в храме,

затепленной в сердце Москвы.

В чистом поле

Вот лежит это чистое поле,

голубых под луною кровей —

Приходи разгуляться на воле,

снегопад, снегодуй, снеговей.

Заводи свою жалобу, вьюга,

затяни свою песню, пурга.

Будто ищут смертельного друга,

закадычного кличут врага.

Где здесь половцы? Где печенеги?

Далеко ль Золотая орда?

Так печально о вещем Олеге

этой ночью гудят провода.

Все так близко и так неделимо,

что не скажешь наверняка,

облака ли проносятся мимо,

или ветер торопит века?..

Но бескрайние эти равнины

не обнимет ни голос, ни взгляд.

Все стирает – и беды, и вины —

снеговей, снегодуй, снегопад.

«Ну, и какой тебе надобно воли?..»

Ну, и какой тебе надобно воли? —

Назад Вперед

Плавучий мост. Журнал поэзии. №4/2018 - страница 13

Похожие книги