– Я засыпаю. Это, наверное, лекарство действует! – Рома откидывается на подушки и закрывает глаза.
– Сегодня ночью ты должен спать спокойно. Я тебя не потревожу, за исключением случая, когда нужно будет принять таблетку. А с уколами всё достаточно просто, ничего сложного. На самом деле, многие пациенты делают дома сами себе или родственникам. Это легко. Я могу показать тебе…
– Как часто нужны уколы? – интересуюсь я. Я не мешаю ей, пусть делает свою работу, но как только закончит, она вся моя.
– Два раза в течение семи дней, – говорит она, не глядя в мою сторону. Она проверяет под его повязкой, нахмурившись. – У него небольшая температура, но к завтрашнему дню она спадёт благодаря антибиотиком. Я откидываюсь на стул. – Все готово, – заявляет она и снимает перчатки.
– Рад, что ты будешь рядом, по крайней мере неделю, – Роман улыбается.
– Посмотрим. – Валентина напрягается, легко похлопывает его по плечу. Взгляд Романа метнулся вновь ко мне, но я не реагирую. Мой разум уже прорабатывает детали её наказания. Ей это точно не понравится, но главное, понравится мне. Мой член твердеет как сталь просто от мысли о том, как мой ремень хлещет её по упругой заднице.
– Пора идти. Пусть он отдыхает! – Я встаю со стула и открываю дверь. На этот раз она не будет пытаться бежать к двери. Она поняла, что это невозможно. Роман бросает на меня суровый взгляд. Словно пытается мне сказать, будь с ней помягче.
Но я не собираюсь быть снисходительным и делать послабления. Она не заслужила.
Когда мы выходим в коридор, я беру со столика ошейник с поводком, которые снял с неё, прежде чем зайти в комнату Романа.
– Тебе действительно это нужно? – спрашивает она, глядя на кожаный ошейник. Она не сопротивлялась, когда я надел его, чтобы вытащить из клетки. Вероятно потому, что согласилась бы на всё, лишь бы её выпустили. Я подношу руки к её горлу. Она покорно поднимает волосы.
– Да, нужно, – отвечаю я, закрепляю ошейник и пристёгиваю поводок, он не короткий, но и не дает ей возможности уйти слишком далеко от меня. Я защелкиваю его. – Собачки ходят не поводке. Сама идёшь или…?
– Я пойду, – тихо говорит она. В этот момент я не принимаю её покорность за победу. Она не сломлена. Её воля все ещё сильна, она снова будет со мной бороться. Она умная и хитрая, пока затаилась, ждёт удобного момента. Меня это устраивает. Тем интереснее дрессировка.
– Хороший выбор, – говорю я с улыбкой, наматываю поводок на кулак и веду её по коридору обратно в свою комнату. Когда мы возвращаемся, я запираю дверь и распутываю поводок.
– Нам нужно поговорить, Валентина, – говорю я, отстегиваю поводок, оставляя ошейник на ней. – Лучше всего, если ты поймешь, чего от тебя ждут. Так ты сможешь попытаться быть хорошей девочкой и не нарушать правила. А если ты ослушаешься, тебе некого будет винить, кроме себя, когда ты почувствуешь жжение моего ремня на своей заднице. Она делает небольшой шаг назад от меня.
– Тебе негде спрятаться здесь. Ты не выйдешь за территорию дома, так как она охраняется. Если ты каким-то образом убежишь от меня, и охрана тебя поймает, а она тебя поймает, им будет разрешено наблюдать за твоим наказанием!
Это отчасти пустая угроза. Мне не нравится мысль о том, что кто-то увидит её голое тело, но она не должна этого знать.
– Я сказала, что помогу твоему брату. И я помогу. Ему нужно семь дней принимать лекарства, делать уколы, перевязки. Рана заживёт, я больше не буду нужна. – Она делает паузу. – Я даже не нужна сейчас.
