Астафьев ничего не ответил. Я было решила, что наш разговор закрыт, как спустя полчаса он продолжил:
— У тебя же мама больная.
— Вот именно, — наши взгляды с боссом скрестились. Он буквально давил на меня ментально, сканировал рентгеном! Его сжатые зубы и вытянутая челюсть производили неизгладимое впечатление. Хотелось прямо на ходу из машины выпрыгнуть. Но я не сдавалась. Сглотнула ком и все же закончила мысль:
— Найду себе спокойную работу, чтобы не было риска «потерять» миллион долларов. Мамочка здоровее будет.
Астафьев скривился, как от лимона. Весь остаток пути он молчал, но атмосфера в авто царила, мягко скажем, недружелюбная. Изредка на меня бросались раздраженные гневные взгляды. Почему-то часто на голые коленки. Чем они так не угодили Павлу, оставалось лишь догадываться.
На какое-то время я даже успокоилась, а потом мы въехали на территорию закрытого поселка. Стоит ли говорить, что Астафьев жил не в сталинке? Разбитое озеро, высаженный парк, новомодные аллеи — все это было ерундой по сравнению с огромными, дорогостоящими домами.
Когда Павел Григорьевич припарковался около самого роскошного дома, я присвистнула:
— Говорите, денежек у вас больше нет?
— Это — память, — кратко, сквозь зубы отмахнулся он, заезжая на подземную парковку.
Тут же к нам подбежали пять девочек. Кто-то чай предложил, кто-то одежду подхватил, кто-то документы дал на подпись. В этом цветнике я чувствовала себя, мягко скажем, неуютно.
— Дамы, — без стыда и совести Астафьев прямо перед их глазами отстегнул наручники и толкнул меня вперед, — Это — Сонечка. Вы уж ее разместите, как царицу.
— В лучшей комнате дома? — наигранно улыбаясь, шагнула вперед блондиночка.
Окинув меня насмешливым взглядом, Астафьев вдруг выпалил:
— Не-а. В темнице сырой или в охраняемой башне.
Девушки вокруг меня закашлялись, а я закрыла лицо руками, беззвучно застонав. «Начинается цирк!», — вынуждена была признать, мечтая провалиться сквозь землю от стыда.
— П-простите? — естественно, никто юмора нашего местного Петросяна не понял.
Прочистив горло, Павел Григорьевич заговорил уже совсем серьёзно, без капли позитива:
— Говорю, в комнату с камерами ее, и чтобы на окнах решетки были. И Пете скажите, чтобы под комнатой ее караулил.
6. Часть 6
Босс куда-то резко испарился, а та самая блондиночка повела меня вглубь дома. Пока шла за ней по узкому коридору, не могла избавиться от мысли, что слишком уж у нее юбочка узкая, прямо по швам трещит. Да и блуза странная, прозрачная. Я бы в такой постыдилась даже на пляже лежать, а она хозяина дома вышла встречать.
Вывод напрашивался сам: либо они с Астафьевым УЖЕ спят, либо блондиночка над этим активно работает.
— Меня Светлана, если что, зовут, — звонкий голосок сразу показался мне надменным. Прямо чувствовались в нем лютая неприязнь и нежелание разговаривать.
«Это так у вас принято гостей встречать? — фыркнула я про себя. — Хоть и пленных…».
— А мое имя вам не понадобится, — мягко и приветливо я дала ей понять, что со мной в таком тоне общаться не получится. Пусть свои коготки в другом месте выпускает.
Звонкий заливистый смех полоснул по нервам. Высокий и громкий он буквально напоминал мне то жуткое чувство, когда кто-то скребет ногтями по стеклу. Блондиночка даже замерла посреди коридора, чтобы обернуться на меня с нервной улыбкой и злым взглядом:
— Вы правы… Тут никто надолго не задерживается, — выдержав краткую паузу, она протянула по слогам: — Кроме меня. Я тут была всегда и буду. Так что мое имя запомнить все же стоит.
