Все остальные уже спали, так что я придержал тяжелую входную дверь, чтобы не громыхнула, повздыхал на первом пролете и заковылял на самый верх.
Войдя в квартирку, закрыл за собой дверь. Навстречу, из нашей комнаты выглянула сестра, щеки мокрые, глаза влажные, во взгляде была неприкрытая радость, что я здесь. Дверь на кухню была закрыта и из-за нее шел шум, словно веселье. Дарья подошла, пока я разувался.
– В армии сокращение произошло, – прошептала она мне на ухо. – Отца уволили, он пришел уже пьяный, с… не знаю его, но он папин друг и его не уволили…
Я ткнул пальцем в место, где она стояла, а сам открыл дверь кухни. Мать обернулась, посмотрела на меня, но тревожно, будто боялась за что-то.
– О, трудяга вернулся! – Воскликнул отец. – Вот, вот он, парень мой, про него я тебе говорил! Гордость семьи!
– Ну-ка, парень, зайди сюда, не стесняйся, пить уже можно? – Подхватил друг отца. – Давай-давай, отметим твой успех.
Я перевел взгляд на мать и кивнул на выход с кухни, положил сумку так, чтобы она нарочито звякнула. Мать вышла, подняла ее и встала с Дарьей в конце коридорчика. Я вновь повернулся к отцу и этому его другу, посмотрел на пару пол-литровых бутылей водки и дешевого абсента под столом, на полупустой пузырь водки на столе и полные рюмки перед этими двумя.
– Встал-вышел отсюда. – Велел я другу отца.
– О-хо-хо, вот это гонор, ты чего так…
– Мне повторить? – Перебил его я. – Встал и ушел отсюда.
Он повернулся ко мне корпусом и закинул ногу на ногу так, чтобы я видел его знаки на поясе.
– Слушай парень, у нас…
Я подошел к нему и схватил за кофту под воротником, крепко сжал и потянул вверх, пока рука не вытянулась, а он не оказался надо мной, под потолком.
– Шизо, опусти его! – Грозным голосом воскликнул отец и обрушил кулак на стол. – Шизо!
– Дядь, ты попутал что-то. – Сказал я поднятому и кивнул на его скудные значки. – Ты не у себя в казарме, чтобы корчить тут главного.
Я отпустил и тот рухнул на пол.
– Шизо, ты…
– Третий раз повторять не стану. – Сжав кулаки, зло бросил я и тот поднялся, вышел с кухни.
Молча наблюдал, как он обулся, взял плащ и вышел из квартирки, а мать заперла дверь. Только после этого повернулся к отцу, который уже перестал бороться за сохранность товарища и сел обратно на табурет, схватился за рюмку, но до рта не донес.
Я вылил содержимое рюмки в раковину, затем вылил содержимое второй и взялся за бутылку.
– Щизо, ты место свое забыл? – Разгорячился отец, поднялся и хотел было что-то сделать, да только я ему лбом в нос дал.
– Ты куда лезешь-то, бать? – Снисходительным тоном спросил я. – Ты перепил.
Вылив содержимое бутылки, я еще раз треснул отцу, который чуть не начал бушевать, так что тот сразу рухнул на пол, затем поднял его и подлез под руку.
Мать помогла положить его на мою постель.
– Дарь, поспи сегодня у мамы, – велел я и повернулся к маме. – Он плату-то за сезон получил?
Мать огорченно покачала головой.
– Там мелочь, половина ушла на выпивку.
– Когда в банк нужно отдать деньги? – Спросил я. – И сколько?
– Четвертый день – последний, потом…
– Да не переживай, я много в этот раз принес, как и говорил, – успокоил я ее и кивнул на сумку. – На себя и свои дела уже все взял, там все вам, завтра сходишь в банк, сегодня идите отдыхайте…
– А ты? Ты же…
– Я днем в особняке дрых, не волнуйся. – Соврал я, накинул легкую куртку и начал обуваться. – Вернусь через час, хочу проверить, чтобы второй до дома дошел, нечего ему тут на лестнице валяться.
