– Нет, я не буду, я не умею, не надо!
Он не отпускает, вцепившись в волосы, крепко держит меня за затылок. Чуть наклоняется.
– Что с твоей памятью? Мы же договорились, малыш. Не хочешь загладить свою вину?
– Нет. Не так, – мотая головой, отвечаю я. – Я не могу.
Стрела поджимает губы и вкидывает густые брови.
– Смотри, какая штука, завтра к вечеру здесь будет твоя сестра, я вполне могу заставить её сделать это за тебя. Всё, от чего ты откажешься, она может сделать за тебя. Выбирай. Ты сама это предложила, и теперь, если я услышу от тебя хотя бы одно "нет", второй раз предлагать не буду. Понимаешь, о чём я?
– Понимаю…
– Умница, – выпустив пальцы из моих волос, он одобрительно хлопает ладонью по щеке. Внутренности сжимаются в тугой ком, когда Стрела подносит свой агрегат к моему лицу и запускает руку в мой лифчик, тиская грудь. Тянусь рукой к его члену и, боясь причинить ему боль, обхватываю ладонью.
– Можешь сжать покрепче, – говорит он. – И не тяни. Просто возьми его в рот. Ты по-любому видела, как это делается. Только зубами не касайся.
Подвигав ладонью по гладкому стволу, ощущаю, как он напрягся, стал твердеть, увеличиваться как в длине, так и в объёме. Осторожно прикасаюсь языком к розовой головке. Он тёплый, чистый, пахнет гелем для душа. Запах скрашивает гадкие ощущения. Но, только головка проскальзывает в мой рот, я отстраняюсь. Внутри всё клокочет, щеки пылают от стыда.
– Тц, пиздец ты. Стрелять в меня не боялась, а сосать боишься, – цокает языком мужчина, – убери руку свою, сам всё сделаю.
Перестав мять мою грудь, вынимает руку из лифчика и положив ладонь на затылок, проталкивает свой широкий член дальше. Слишком глубоко. У меня не слишком выраженный рвотный рефлекс, но в горле все равно начинает першить, наворачиваются слёзы. Похоже, понимая, что он перестарался, мужчина вынимает его совсем чуть-чуть, на сантиметр. Убрав руку от паха, он ритмично двигает бедрами, влажные глаза наблюдают за тем, как его крупный член исчезает в моих губах. Мне тяжело это терпеть, мерзко, неприятно, категорически не хватает воздуха. Неужели ему нравится издеваться надо мной вот так? Мучить. Мстил убийцам своей жены, а теперь и мне, но за что? Что хотела спастись?
Он заканчивает быстро, не сдерживая своих порывов, и отпускает меня, к счастью, излившись себе в ладонь. Сделав несколько глубоких вдохов, вытираю рот, с трудом справляясь с дрожью в руках и всем теле. Грудную клетку будто сжимают тисками, и я кусаю губы, чтобы не разрыдаться прямо здесь. Я слабая. Даже слабее Киры, не говоря уже об Оксане. Стрела, вытирая руки бумажными салфетками, не сводит с меня глаз.
– Только давай ты не будешь здесь рыдать, – говорит он. Садится рядом со мной и разворачивает к себе, обращаясь как с тряпичной куклой. Лицо горит еще сильнее, все старания насмарку – глаза наполняются слезами, влага стекает по щекам. Как следует вытираю лицо рукавом спортивной кофты, чтобы не осталось ни единого мокрого следа, я боюсь, что это разозлит его. Но он не сердится. Напротив, я удостаиваюсь прикосновения его грубой ладони к щеке.
– Ты меня точно хочешь убить, – неожиданно его губы трогает лёгкая улыбка. – Сейчас взглядом застрелишь.
Я молчу. Подобные шутки здесь совершенно неуместны и вызывают только раздражение. Спешу спрятать от него глаза, и тогда Стрела перемещает ладонь на мою шею, под гулкое биение взбудораженного сердца склоняется надо мной и впивается в губы жадным поцелуем.
