Пленницы. Расплата - страница 7

– Пойдёт, – отвечаю, скромно опустив взгляд, и снова оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Стрелу. Уткнулся в коробочку с какой-то китайской едой, ничего не слышит. – Знать бы ещё, за что мы здесь, – добавляю я.

Парень поджимает губы.

– А ты не знаешь, за что вы здесь?

Отрицательно мотаю головой, и Клим обращается к своим подельникам:

– Слушайте, тут девчонка не знает, за какие заслуги она здесь оказалась. Рассказать ей, или пусть сама догадается?

– Ну расскажи, – не отрываясь от еды, отвечает Стрела.

– Ты должна помнить, что вы сделали с подругами пять лет назад, – кивнув другу, говорит мне Клим. – За это и попали. Думали, вам всё с рук сойдёт?

Теперь я совсем ничего не понимаю. Пять лет назад я едва знала что Киру, что Оксану. Несколько раз гуляли вместе, но мне тогда было всего четырнадцать лет, и родители не отпускали допоздна. Всё плохое, что мы сделали – подожгли тополиный пух на дороге и тут же сбежали. Стрела что-то говорил про пьяную езду. Подруги делают вид, что ничего не знают и не помнят. Пять лет назад они лучше общались с моей двоюродной сестрой Диной, но не со мной. Может, они спутали меня с сестрой?

– Я ничего не делала пять лет назад, – отвечаю я. Стрела бросает свою коробочку и быстро подходит ко мне. От испуга вжимаюсь в стену.

– Хорош уже комедию ломать, ничего она не делала. Сама невинность, блядь! Имя своё скажи.

– Диана, – зажмурив глаза, отвечаю я. Его кулак в опасной близости от моего лица, в груди трепещет.

– Фамилия?

– Матвеева Диана.

– Ну, всё верно, это ты, овца, и подружки твои, Кира и Оксана. Мы никого ни с кем не перепутали, не делай из меня дурака. Ещё раз спросишь, я тебе отвечаю, освежу память так, что потом вообще нихера не вспомнишь, – побросавшись угрозами, Стрела возвращается за стол и спокойно доедает, а я, дождавшись подруг, ныряю в туалет. Здесь совсем нет окон, холодно и пахнет сыростью. Едва успеваю сделать свои дела, как дверь в туалет распахивается и заходит Стрела с двумя полотенцами через плечо. Двигаясь медленно, по стеночке, пытаюсь обойти его, но мужчина преграждает мне путь, опершись рукой о стену.

– Стоять. Раздевайся и иди помойся.

– Здесь холодно, – бормочу я. Он закатывает глаза и толкает меня в сторону душевой кабины.

– Раздевайся, я сказал, не испытывай моё терпение!

Дрожащими руками снимаю джинсы и свитер, ищу куда положить вещи, и Стрела нервно выдёргивает одежду их моих рук. Бросает в углу и молча ждёт, пока я сниму остальное. Вчера он видел меня почти голой, но мой стыд никуда не делся. Я всего один раз обнажалась перед мужчиной, и то, это было в темноте, он почти ничего не видел. Мой первый раз принёс много боли. Поэтому он был единственным. Сомневаюсь, что второй будет лучше…

Раздевшись полностью, прикрываю грудь руками, сжимаю ляжки, залезаю в кабину аккуратно, хочу закрыть стеклянную дверь, но он не даёт мне это сделать и начинает раздеваться сам. Отворачиваюсь к стене и, когда он влезает следом за мной, вздрагиваю. От холода по спине бегут мурашки. Он открывает кран, и, пока настраивает, на меня льётся холодная вода, но я, стиснув зубы, молчу.

Стрела не трогает меня, пока мы в душе, я моюсь аккуратно, стараясь не касаться его – это трудно, в кабине тесно, и вообще, неясно, зачем он залез вместе со мной. Только закончив, чувствую, как на плечо ложится тяжёлая рука и скользит до шеи. Он хватает меня за горло, перекрывая доступ к кислороду, и прижимает к своему телу. Адреналин бушует в крови, пытаюсь ослабить его хватку и не могу, мне с ним не справиться. Теряя рассудок, я понимаю, что сейчас он попросту убьёт меня и, когда саднящие лёгкие пустеют, и последняя надежда потеряна, он отпускает меня, вышвырнув из кабинки. Приземлившись на холодный кафель, судорожно хватаю воздух ртом, душат слёзы.