– Угу, – мычу я, изо всех сил стараясь вытерпеть его натиск. Он обращается с моей киской, словно я – кусок мяса. Его собственность, которой можно без последствий делать больно раз за разом.
– Я не спрашивал твоего разрешения, сука, – рычит сквозь зубы, тянет ткань хлопковых трусов, и я приподнимаю таз, чтобы он не порвал моё единственное нижнее белье. Оставшись перед ним полуобнаженной, прикрываю лобок ладонями, слёзы уже текут по щекам, и тяжело успокоиться, особенно когда он оголяет свой агрегат. Он не слишком длинный, но толстый, шириной как моё запястье.
– В рот возьмёшь, – утвердительно сообщает он и поднимается, поглаживая свой орган. Меня колотит крупной дрожью. Я не умею "брать в рот". Если я сделаю что-то не так, он меня ударит или, вообще, убьёт. Он давит на макушку своей крупной ладонью, и меня накрывает истерика:
– Нет, нет, я не могу, я не буду! НЕТ! – кричу, мотаю головой, заливаясь слезами.
Жгучая боль обжигает левую щёку, затылок бьётся об деревянное изголовье, и я теряюсь в пространстве от боли и головокружения, перед глазами все плывёт. Спустя пару секунд до меня до меня доходит, что он дал мне пощёчину. Просто шлёпнул ладонью по щеке. Что будет со мной, если в лицо прилетит кулак? Закрыв лицо ладонями, реву навзрыд, и Стрела, не обращая внимания на страдания, раздвигает мои ноги, устраивается сверху.
– Не умеешь сосать, так и скажи, нечего орать как резаная. Недотрога, блядь. Садиться пьяная за руль научилась, а ебаться как следует не научилась.
– Я никогда не садилась за руль, – хнычу я, испытав новую порцию боли, когда он снова полез в мою киску. Он либо сам не умеет обращаться с женщинами, либо специально старается сделать мне как можно больнее. Стрела не слышит меня, отвлекшись на крики за стеной. Не женские крики.
– ААА, СУКА! – надрывая связки, орёт один из парней. За этим отчаянным воплем следует глухой стук, и Стрела, чертыхаясь, слезает с меня.
– Сиди и жди меня, поняла? – говорит он, застёгивая брюки. – Выйдешь, я тебя урою, помяни моё слово.
Мне ничего не остаётся, как послушно кивнуть, и он быстро покидает комнату. Воспользовавшись моментом, я нахожу на полу свои трусы и быстро надеваю. Что бы ни случилось, это очень серьёзно – похоже, одна из моих подруг сделала очень больно своему мучителю, и сейчас он бьёт её. Вряд ли это Кира, она слишком боязливая, никогда я не замечала за ней дерзости. Другое дело – Оксана, эта девушка умеет постоять за себя и может взбрыкнуть в самый неподходящий для этого момент.
Щека еще болит, кожа гораздо теплее, чем с другой стороны – он хорошо прижёг меня своей тяжёлой ладонью. Что-то говорил про пьяную езду за рулём. Точно чокнутый, я даже не знаю, где находится педаль газа, а за руль садилась только в детстве, и то, понарошку. Может, они нас с кем-то спутали? Или только меня? Дай бог, с подругами будет всё хорошо, я обязательно выясню, не знают ли они чего-то, о чём я не в курсе.
Джинсы надевать не рискую, сижу на кровати в тревожном ожидании, слушая перепалку из-за стены. Судя по разговору, парня укусили за член, и он избил девушку в отместку. Это точно была Оксана, только она способна на такое. Стараясь отвлечься от тяжёлых ударов собственного сердца, прислушиваюсь к звукам – стонующую от боли подругу выводят из комнаты. Спустя пару минут Стрела возвращается и, бросив на меня разъярённый взгляд, кивает на дверь:
