Разговор, однако, получился тяжёлым и больше буксовал на месте, чем продвигался в ту или иную сторону: мэр убеждал и уговаривал, Крутов упирался. Воспитанник старой школы, он умел дискутировать, и доводы подбирал хоть и простые, но увесистые, опровергать их или тем более объявлять несостоятельными было трудно. К тому же требовалось не выходить за рамки разумного: за Крутовым – авторитет, уважение общественности, с ним не поговоришь как с простым смертным. Скажешь не так одно слово, и завтра оппозиционные газеты поднимут скандал. А это, да ещё и накануне сессии, – фактически заведомый срыв уже всяких проектов, не только с урочищем «Зелёная роща». Нужно было что-то делать, и Румянцев нашёл выход, позволявший снять с себя ответственность и, в случае чего, сохранить лицо:
– Думаю, самое правильное вам было бы сейчас обговорить всё непосредственно с Аркадием Павловичем. Предложение по застройке его, проект разрабатывала тоже его организация. Так что и дать разъяснения, что к чему, лучше других сможет именно он.
Крутов не возражал, и через полчаса в горисполком приехал Нечепорук. Сообщение о том, что Крутов у мэра, не стало для него неожиданностью: о вероятном подобном повороте событий его уведомили заранее. К разговору он также успел подготовиться, выстроив собственную линию поведения, и сейчас, выслушав обвинительную речь Крутова, не имел надобности соображать на ходу. Оставалось просто действовать по плану.
– Вот вы обличаете меня чуть ли не как главного злодея, – начал Нечепорук очень спокойно, даже мягко. – Злодея, который преследует сугубо собственные интересы, плюет на нужды города, посягает на интересы горожан… А между тем, это не совсем так: я как раз таки думаю о городе. И даже готов отказаться от «Зелёной рощи».
– Зачем вы это говорите, Аркадий Павлович? – с чувством оскорблённого достоинства спросил Крутов. – Ведь ваши слова не соответствуют действительности.
Нечепорук возразил ему всё так же мягко:
– Ну, почему же? С чего вы взяли, что не соответствуют? Я говорю с вами напрямую, честно и открыто. А вы склонны больше доверять тому, что рассказали вам о моих намерениях другие люди, а не я сам. По-моему, это не совсем справедливо.
Теперь Крутов пришёл в некоторое замешательство. И мэр, и Нечепорук видели, что тому неловко предстать – и в какой-то мере вроде бы безосновательно – человеком, слушающим пустые россказни. Нечепорук, тем временем продолжал:
– Говорю вам вполне серьезно: я согласен отказаться от проекта застройки в «Зелёной роще». Я вижу, что он отчасти не проработан, излишне скор, а главное, люди оказались к нему не готовы. Я не имею в виду, что отказываюсь от своих идей вообще, нет: они родились осознанно, и в моём представлении по-прежнему ценны, только лишь нуждаются в корректировке. Но я готов взять паузу в этом вопросе. И не торпедировать принятие решений городским советом.
– Что значит «взять паузу»? Вы откладываете свой проект, чтобы усыпить общественное мнение, или планируете зайти с другой стороны?
– Мне обидно слышать ваши предположения, Юрий Иванович. Хотя, я признаю это, вы имеете определённое право – не юридическое, моральное, – относиться ко мне без особого пиетета. В конце концов, я и в самом деле неосторожно попытался затронуть то, что столь дорого вашему сердцу. Но всё-таки прошу вас оставить своё ко мне предубеждение.
– Вы правы. Я действительно говорю сейчас как задетый, обиженный человек, – не без огорчения признал Крутов. – А мы ведь ведём с вами деловую беседу, в которой личным обидам не место. Так что и я вас попрошу в свою очередь не обижаться на меня за мои необдуманные высказывания.
