– Ну вот, опять, – обречённо пробормотала девочка, откусывая по маленькому кусочку.
– Тебе что-то не нравится?
– Нет, все нормально. Просто опять начнутся расспросы. Опять придётся врать. Мне надоело: «Кто? Где? Потерялась или, может, сбежала?» А если шрамы видят, то родителей начинают обвинять. А правду… Мне проще принять еду у ворот и молча уйти, без «душевных» бесед.
Мне оставалось молча смотреть, как она ест, а самому кусок в горло уже не лез. Кажется, я начал понимать, почему она не ответила, какая ей выгода от спасения такого бесполезного человека, как я.
Родители вернулись. Сели напротив нас, на диванчике. Отец разлил по чашкам чай, а сестра буравила то меня, то девочку взглядом, как большая надутая сова.
– Как тебя зовут? – спросила мама, пытаясь начать непринуждённую беседу за чаепитием.
Я внутренне напрягся. А ну как гостья выдаст что-то малопонятное и стопроцентно чужестранное.
– Рита.
Рита? Я уставился на неё с глупым выражением лица. И, спохватившись, протянул ей руку.
– А я Гена. Лавриненко, – добавил с намёком. – Будем знакомы!
– Вы что, ещё не познакомились? – удивилась мама.
– Не-а, не до того было.
– Я Маргарита Домбровская, – она ответила на рукопожатие, накрыв мою правую ладонь своей левой рукой.
Хм, нормальное имя, и что я себе навыдумывал? На основе чего? Хотя, может, оно и не настоящее вовсе?
– А где твои родители? – продолжила мама.
– Они только вчера переехали, – неожиданно для себя ответил я вместо Риты. – Мам, у неё стресс, можно мы, молча, поедим и всё?
– Геннадий, – первым опомнился отец, пока мама на время онемела.
– Да, пап.
Кажется, я сумел привести отца в замешательство. Интересно, чем? Не наглостью же: мне за такое обычно подзатыльники прописывались.
– И где вы познакомились?
Это был один из тех лёгких вопросов, над которым и думать не стоит.
– Первый раз? Тут. А вот увиделись на речке.
После чего, вопросы полились как из ведра. Рите оставалось только поддакивать или смешно округлять глаза – наверное, в такие моменты я или попадал в цель, или нёс откровенную чушь. Она меня так ни разу и не прервала.
Но как только разговор коснулся шрамов, Рита поднялась.
– Извините, но мне пора. Спасибо за обед, – и, повесив халат на спинку стула, собралась уходить.
А как же её вещи? Они до сих пор крутились в стиралке – уже на самой последней стадии, на отжиме.
– Постой, минуту, – но она на меня так странно посмотрела, что я изменил решение. – Ладно, я догоню.
– Она что, обиделась? – поинтересовалась сестра уже из ванной. – Эй, ты что делаешь? Так нельзя, сломается!
– Один раз можно! – уверено возразил я, принудительно останавливая машину, а потом, чтобы не ждать, выдернул шнур из розетки. Так дверца открылась быстрее. – Нет, не обиделась, ей действительно надо уходить.
Я запихнул всё ещё влажные вещи в пакет и побежал, но уже на пороге обернулся.
– Вообще-то я солгал: у неё нет родителей. Я её провожу и вернусь, ладно?
– Генка, – крикнула сестра и бросилась за мной, но дальше калитки не побежала. Она же взрослая уже: несолидно бегать, тем более на каблуках и в мини-юбке.
Риту я догнал до того, как она пропала из поля зрения.
– Вот, твои вещи, – я передал ей пакет. – Ты их почти забыла.
– Первый раз, что ли? Зачем ты солгал?
– Ты же сама говорила, тебе надоели расспросы. Вот я…
– Это глупо и нерационально, завтра враньё вскроется и тебе перестанут верить.
– Оно уже сегодня вскроется, – вспомнил я свои последние слова и поёжился. Меня определенно ждёт «весёлый» вечер в семейном кругу.
