Понимая, что он шутит, она сначала улыбнулась, а затем начала смеяться все громче и громче. Он, вместо того чтобы урезонить ее, сам залился смехом. Тут из спортивного сооружения вышел седой мужчина и крикнул: – Маришка, ты чего раскричалась? Не от радости ли?
– Это мой дед, – пояснила она Вовке.
– А что за радость, дедушка?
– Да света у нас в тире сегодня нет, так что пойдем домой.
– Ну вот, – вглядываясь своими ясными глазами в лицо Вовки, словно выискивая там что-то секретное, сказала Марина. – Прогулка окончена, но мне было приятно с тобой познакомиться.
– Взаимно, – коротко ответил он и послал ей свою обворожительную улыбку.
По ее взгляду Платов понял, что он ей интересен, и решил не упустить свой шанс. Он дал ей номер домашнего телефона и назначил встречу в кафе «Вишенка».
ГЛАВА 9
На следующий день молодёжь отдохнула в кафе. После чего Марина повела Володю знакомить с матерью. Она надавила на кнопку звонка и перед ними распахнулась дверь в проёме которой стоял образ ненавистной Плутону учительницы, – это была Тычинка. Она молча втащила за руку свою дочь в квартиру, а перед ним громко хлопнула дверью.
Из прихожей они мигом перетекли на кухню, где воздух моментально наэлектризовался от сдерживаемого гнева Веры Захаровны. Руки её трепетали, как осенние листья, сорвавшиеся с ветвей, и она, отмерив несколько капель валокордина в стакан, словно смертельный эликсир, развела водой и опрокинула в себя залпом. Воссев на табурет, словно на трон, она пронзила дочь взглядом, способным выжечь душу, и начала допрос:
– Где ты откопала этого златовласого бога? Он же, насколько мне известно, обитает на другом краю света.
– Я встретила его в центральной библиотеке, где трудится его мать, – отчеканила Мария, словно солдат, докладывающий генералу. – И я счастлива этой судьбоносной встрече. У нас с ним поразительное единомыслие во всём.
– Может, ещё скажешь, что он в тир твоего деда ходит?
– Нет, спорт далёк от его натуры, но он обладает магнетическим обаянием и даром убеждения. Даже походка у него не такая, как у этой развязной молодёжи. В нём чувствуется поступь уверенного, сильного человека, но без барской спеси, к которой тебя так тянет. Не знаю, как её описать… Пожалуй, элегантная. Сдержанная мощь.
– Этого у него не отнимешь, – процедила мать, сжав губы в тонкую нить. – Чем он и нас, учителей, в своё время очаровывал. Но если препарировать его душу, то в ней обнаружится изъян. Из-за него меня на год отстранили от преподавания и отправили пыль в кабинетах глотать, а директора Гусева и вовсе отправили на заслуженный отдых. Это твой Казанова нас, молодых и полных сил педагогов, чуть до нитки не раздел средь бела дня. Хорошо хоть свидетелей не было. Вот кто твой избранник! Поэтому вычеркни его из своей жизни, я тебе запрещаю с ним общаться. Можешь сейчас мои слова пропустить мимо ушей, но потом всю жизнь будешь локти грызть.
От этого материнского монолога Марию разобрал смех, неожиданный и звонкий, как трель соловья. Вера Захаровна внимательно оглядела дочь и, задержав взгляд на её животе, с подозрением спросила:
– А у тебя случайно с ним ничего не было?
– Нашему знакомству всего два дня, – ответила Мария. – Ты что, совсем меня за ветреную девицу принимаешь, а его за альфонса? Мы с ним нормальная современная пара и думаем головой. Его воспитала интеллигентнейшая женщина, Светлана Владимировна. Он у неё один и рос без отца, как и я.
