– Бежим в новаторство, любовь моя.
Полотенце с его бедер летит в сторону. Слизывает приманку.
Животом касается лица.
Губы впиваются в его пах. Язык, как удав, сражается мертвой хваткой.
Мгновение – охотник повержен.
Рык удовольствия заполняет комнату.
– Слезай с шеи. Я не вижу твоего лица. Как ты перемещаешься. То на коленях, то верхом, то сворачиваешься калачиком, то распускаешься розой.
Он поднимается с постели, нравоучения полетели. Улыбаюсь.
– Стараюсь, чтобы приятное послевкусие осталось, – отвечаю.
– Перебор, – запиши это в протокол.
Жалобу подаю на судьбу.
Стирание границ – серьёзное нарушение.
И в сексе, и в еде. Отвратительное поведение.
– Сделаем шаг навстречу. Волю прокачаю.
Пожелания маркером отмечаю.
Внесу на рассмотрение.
Принципиальное изменение.
– Мудрая, светлая, конфетная.
Страдаю. Заботой окружаю.
Правда за тобой, знаю.
Прости родная.
– Прощаю. Птицу счастья изловить чёрт-охотник решает.
Раскидывает силки в душе,
Веру, надежду в клише бесстрашно превращает.
***
Давай встретимся, чтобы ничего.
Я не умею так. А ты?
Пойдём по неулице к некафе. Попьём нечаю. Помолчим.
Я подожду, чтобы ничего между нами восстановилось, когда оно на мгновение превратится в картинку или импульс, и ты подумаешь, брать ли меня за руку или нет. У тебя заболит голова от «а что, если…», и ты уставишься в телефон, разыскивая там что-то. Пока я подержу плотное «ничего».
Поднимешь на меня глаза. Заглянешь в мои. А в них – ничего. И ты выдохнешь. И станет хорошо.
– Как ты это делаешь? – спросишь ты.
– Я не делаю. Ничего не делаю.
– Делаешь. Вот это «ничего». Где научилась?
– С тобой. Сейчас, – отвечу. Это правда. Давно хотела и только вот сейчас получается, кажется.
Из кафе мы выйдем за руку. Перейдём через дорогу. Пальцы потеряют друг друга. Потом снова найдут. И потеряют.
Я захочу быть тебе полезной. Ты не заметишь. Ты захочешь очаровать. Я пропущу. Мы будем по привычке доказывать друг другу, какие мы все из себя, будем строить планы, врать и возлагать надежды… пару минут. Пока нас не спасёт дикая усталость от всего этого. Она давно рядом ходит. И только сейчас, когда мы плотно зажаты в её тисках, наконец-то научились (и ещё учимся) давать друг другу ничего.
Мне нужно много – покой, тишина, нежность – у Пустоты это всё есть. Я возьму оттуда. А ты поддержишь поле Пустоты. Бережно. Тихо.
Я сделаю всё это для тебя тоже. Не напрягаясь. Не делая вид, не презентуя. Не дотягиваясь… Жарко губам. Пройдёт.
Мы устанем шагать. Сядем по машинам. Я на такси. Разъедемся. И между нами останется вечное ничего. Вот это да.
– 14 —
бабочки цветные на кухонной шторе танцуют польку мечтают о море ресницы хлопают им в такт осознают провальный пакт глазами грустными смотрю губами скверности дымлю сегодня с демоном я соглашаюсь спускаюсь с небесной вершины свергаю монумент не престижный принципов грозные льдины обнимаюсь с противником ложным чтобы увидеть свой дом не руины и сдаться занозам подкожным под цветом прекрасной рябины отказываюсь от тяжёлой ноши носить любимого галоши задавать занудные вопросы почему как мог ты папиросы устаю от пустого звона бокала наливаю сто грамм вокала снимаю с себя роль мамы выбрасываю сценарий драмы примеряю роль творческой музы приглашаю танцевать и есть арбузы покой на сердце это беспрерывное движение личности развитие собственного я с элементами поэтичности
