– Да, стррашно! – согласилась Крылана. – Ворроничке было всего пять лет, это был её первый ветрреный полёт и вдрруг такое…
– Крылья срослись неправильно?
– Врроде, прравильно… но ррентген ей никто не делал, потому что, пока её искали, едва не погиб один из Каррининых старших брратьев. Самый многообещающий.
– Случайно не тот, которому ты деньгами должна была помочь?
– Тот самый. Он пока её искал, сильно застудился, долго болел, пропустил много по школьной пррогррамме, ну и потом, как я поняла, вёл себя так, словно ему весь ррод обязан – это же из-за Каррины он пострадал. Корроче, учился он потом спустя ррукава, никуда не поступил, так я ему обучение должна была оплатить.
– И тебе, грубо говоря, продали в рaбство Карину?
– Не гррубо говорря, а так и получается! Они и договорр мне выправили – полного владения и повеления. Я чуть его им в клювы не запихала… – Крылана яростно сверкнула глазами. – Едва сдерржалась, и то, спасибо мужу… Он отвлёк своих рродичей, чтобы я им в головах урраган не устрроила!
– А он как к этому относится?
– Тоже с трудом сдерржался! Говорит, не знал, как спрравился и им хвосты не повыдерргал!
Крылана тяжело вздохнула:
– Тут ведь сррабатывает дрревний закон выживания. Если птенец не жизнеспособен, то его надо выкинуть из гнезда, потому что он объест прочих. Лишит их шанса на выживание. А если уж такого пожалели и не выкинули, то он обязан рроду принести хоть какую-то пользу.
– Как Вран? – хмуро спросила Таня.
– Примеррно. Корроче, девочку дерржали в надежде, что она выучится и её можно будет к какому-то делу прриставить да что-то с этого поиметь, рраз уж они в неё вложились. Эх, не вышло у меня выкррутиться, всё рравно сделали ррабовладелицей! – пригорюнилась Крылана.
– А почему ты её Соколу предложила? – Таня этот момент не очень поняла.
По её разумению, лучше было бы дать Карине жить свободно и как она хочет.
Крылана горько рассмеялась:
– А куда её ещё? Я ей прредложила полную свободу – лететь на все четырре сторроны, а она на колени бух и мне в ноги вцепилась, рррыдает, что, мол, она и так никчёмная, а если я её выгоню, то у неё совсем никакой цели в жизни не останется – так-то типа цель служить за те деньги, которые я её рроду-уррpoду выплатила! Я ей объясняю, что я не выгоняю, а отпускаю… да куда там! Ну, думаю, ладно, пусть пока у меня поживёт, глядишь, успокоится, я ей немного голову попрравлю, точнее, то, что там рродичами изломано, да у нас же в гости пррямо очерредь стоит! Прричём, как назло, те, кто в курррсе её дел. И все Каррине приказывают как последней служанке! Я было попыталась объяснить, что так нельзя, да куда там! Рраскарркались, мол, она только на это и прригодна!
Крылана с досады стукнула ладонью по дверному косяку, потрясла рукой, а потом продолжила:
– Корроче, я уже думала её тоже в институт устрроить и общежитие оплатить попрриличнее, чтобы девочку не террзали.
– А почему не получилось?
– Да посмотррела на нашего Биррюкова… Вот он тоже попытался стать полностью человеком, и что из этого вышло?
– Нда… вышло не очень-то хорошо… – Таню до сих пор озноб пробирал, стоило только вспомнить несущегося за ней по коридору медведя.
– Если честно, то получилось максимально удачно из того, что вообще могло быть! – вздохнула Крылана. – Но верроятность этого была так мала… Да, Каррина, конечно, так сделать физически не может, всё-таки не Михаил Михайлович, но то, что несчастна будет – это точно! А тут… тут она, во-перрвых, будет типа отррабатывать, то есть себя клевать не станет. Во-вторрых, её мужерродичи попррекать да напоминать каждый день о её никчёмности не будут. А в-третьих…
