– Растрата времени, – сурово не согласился Борис Аврамович.
– Да, время – деньги, – со вздохом и в то же время с усмешкой поддержала мужа Рута Яковлевна.
– А если перепрофилировать аспирантуру? – лениво спросил Солодин. – К нам на философию?
– Ефим Петрович, вы знаете: аспирантура хоть для барабанщиков – лишь бы защититься, – чирикнула Козловская. И каждый понимал, что прочирикала она выверенно и точно.
– А не сварить ли нам кофейку? – предложила Рута Яковлевна, и, освобождая сына из-под опёки, поднялась со своего места.
Борис Аврамович понял жену и тотчас холодно сказал:
– А то мы и не отдохнём, а всё будем решать родительские проблемы, не задумываясь и не зная, а дети – что же они хотят?.. Ты хоть скажи, сын, перед лицом друзей нашей семьи, а ты – что сам ты хочешь?
Как будто смутившись, Илья тихо засмеялся:
– И до меня доехали… А то всё мимо да мимо. Я ведь и не думал, что собрание и для разборки… Я, папа, ничего не хочу. Два искусствоведа в семье – много, а если ещё два биолога, то и вовсе перебор. Ну защищусь, ну буду доктором биологии; какую-нибудь новую классификацию насекомых предложу – ну и что? Что из этого? Вот я и не знаю, в какую сторону бежать…
– Ты сначала защитись, а потом – в любую, – проворчал отец.
– Только гении умирают за своё дело, но прежде это дело необходимо обрести и полюбить, – поучительно заметил Яровой. – Если же нет ни того ни другого, принимают то, что идёт в руки. Или расчетливый выбор – иного нет.
– Лишь бы не принципиальная уравниловка. – Солодин и губы скривил.
Добродушно запосмеивались.
А между тем появился запашистый кофе. Калюжный попросил зелёного чая. Рута Яковлевна предложила брусничной воды – Павел Осипович согласился.
Когда переключились на кофе, естественно, отвлеклись от Крона младшего. Приспело время высказывать практические предложения. Калюжный и подсказал Борису Аврамовичу – увести сына на какое-то время. Сам и вызвался организовать это.
– Подскажите ему, что временем сорить не следует… Вы знаете, что подсказать.
И действительно, Павел Осипович знал, что подсказать, а вот Борис Аврамович об этом даже не догадывался.
* * *
Удивительно, но совет принял неожиданное решение: одарённому Илюше следует предоставить время на самостоятельный выбор. Он не сможет долго бездельничать. Следовательно, передышка поможет найти себя. Пусть отдохнёт. Хорошо, если заведёт непродолжительный флирт. В конце концов, университетское образование он уже получил. Не беда, если полгода подумает.
Расчёт был верный. Так и случилось бы, не затворись Калюжный с Ильёй в его комнате.
* * *
К тому времени Павел Осипович уже десять лет в духовной семинарии читал курс лекций по Священному Писанию. Был он образован, начитан и сам по себе человек решительный и непредсказуемый. В своём кругу о нём даже ходили всевозможные небылицы. Все знали, что, будучи еще юношей-школьником, он настоял на своём крещении. А в течение года принудил не только родителей и сестру, но и родного дедушку принять православие.
После школы он поступил в педагогический институт и в то же время на заочное отделение духовной семинарии. Затем духовная академия, после чего и начал читать лекции по православной педагогике.
Старания и способности его были замечены, ему предложили читать лекции по Святому Писанию…
Ничего странного друзья в этом не видели – свои люди должны быть всюду. Крайностей за Калюжным не наблюдалось. Он обзавёлся семьёй, и только тогда в нем начало вызревать собственное духовное направление. До этого он был преподаватель, учёный, теперь же определилась и духовная личность.
