Под ногами белёсый туман
Земляничность скрывает полян,
Где несть ягод с рассветом числа́,
Где тверёзый становится пьян…
Наберу горсть и сразу же съем,
Запивая студёной водой,
Вкус напомнит драже монпансье
Из жестянки в эмали цветной…
Земляника! Не встану с колен,
Для меня ты… как донора кровь —
По сосудам курсируя вен,
Сладким пленом возьмёшь в оборот…
Лес – отшельник и мудрый шаман,
Погружает в блаженство нирван,
Я – не я… в зазеркалье полян,
Где тверёзый становится пьян…
Раздуй-ка паруса попутный ветер,
Свистай отчаянных призывным горном —
На розовеющем в лучах рассвете
Рвани порывисто навстречу взорам,
Летящим в помыслах за горизонты
Волнами радости – суть эйфории,
Дожди угрюмые грозящим фронтом
Пройдут стремительно, утратив силу…
Всё преходяще всуе – проходяще…
Взыграет солнце – не́быль станет былью…
Жизнь возродится в таинстве зачатья,
Присыпав миг блаженства звёздной пылью…
Присел на подоконник снежный Ангел
И, свесив ноги, притворился сном:
«Поговори со мной, Дружище, ладно?
Да поделись серебряным пером
Иль колыбельной песней убаюкай,
Прижав покрепче к трепетной груди,
Замедли ритм и сердца перестуки,
Пока кружи́т юлою лунный диск…»
– «Давай, – сказал, – подруга, рядом встанем —
Включайся в сновидения игру,
Сольёмся воедино в белом танце,
А я… растаю снегом поутру…»
Удивительно тихо… безжизненно,
Точно вакуум звук поглотил,
Замер миг, до зари обездвиженный,
Да Луны серебрится фитиль…
Время сна беспокойного разума —
Ночь-полно́чь… Минотавр… лабиринт,
Ходишь-бродишь тропой непролазною,
Просыпаясь под собственный крик…
Если б знать, что приснится, заранее,
Не смыкать лучше глаз, чтоб не спать…
Добровольно идя на заклание,
Попадёшь в ситуацию пат…
Удивительно тихо… безжизненно,
Точно вакуум звук поглотил,
Замер миг, до зари обездвиженный,
Да Луны серебрится фитиль…
Разглядываю Небо, а оно – меня,
Сияя в цвет морской волны глазами,
В зеркальность зазеркальную красой маня
И днём, и вечером, и утром ранним…
В червлёных сполохах полночный фиолет —
Час тишины от млечности обещан,
Вплетая в летний сон звёзд белый, снежный шлейф,
Вопрос мне задаёт: «Камо́ гряде́ши13?»
Я к звездопаду тороплюсь – бего́м бегу
Ловить усердно хрупкие частицы,
На бесконечном горизонта берегу,
Взмахнув руками, буду птицей виться…
Видения… так ра́зны… быстротечны —
Мечтать – не вредно, если смотришь в вечность…
В окно зеркальное под сводом крыши
Глядится Сириус – полночная звезда…
В бесстрастной глубине царит затишье —
Петлёю Мёбиуса14 чёрная дыра…
То вспыхнет, будто спичка, то погаснет —
Возможно, там живёт по разуму собрат —
Поэт, художник, сочинитель басен
Рассматривает неба чёрного квадрат
И видит, как Малевич, бесконечность —
Восход зари цветной над бренной суетой…
И в монохромном чёрном скрыто нечто —
В нём пу́рпур есть и жёлто-голубой15!
Не ночь, а колыбель и невесомость
В мерцающих огнях далёких звёзд,
Луна мигнула глазом полусонным,
Пронзив лучом серебряным насквозь
Тумана пелену – печали лоно,
Нагих высвечивая стан берёз,
Сковав неодолимою истомой,
Нежнее лепестков дамасских роз…
Дом тишиной пронзительной исполнен —
Во сны налажен заповедный мост,
И по нему под луноликий сполох
Вхожу в святилище с раздачей грёз…
Стеклянный взгляд смурной Луны на убыль —
Убийствинен, по-птичьи диковат,
Как будто в душу глянула сова —
Сама не спит и вряд ли приголубит…
