ПО ЛИНИИ Е - страница 14

Мы шли обратно в гостиницу. Только в этот раз мы миновали длинный переулок с милыми цветочницами, а пошли по верхнему переулку. На нём не было буйства цвета, лишь серые однотипные дома сжимали дорогу с двух сторон. Окна были высоки, но узки: шириною в один кирпич. Эта улица была черным ходом торговых лавок и питейных заведений, что расположили свои парадные входы на параллельных улицах. На тротуаре не могли разойтись два человека, поэтому Азира шла следом за мной.

– Рад, я полагаю, Тамара ваш заклятый враг? – начала разговор девушка.

– Скорее, я для неё заклятый враг. Я же не питаю к ней злобы.

– А что конкретно она хотела сказать, называя вас холодным и бессердечным? Или я задаю слишком личный вопрос?

– Учитывая, что Вы не овладели сокрытием и, скорее всего, Тамара станет нашим незримым спутником, я отвечу на Ваш вопрос.

Много перерождений назад, в пору нашего детства, мы дружили. Жили на одной улице. Я часто выручал её из разных неприятностей. Вместе с ней росло и взрослело чувство ко мне, которое я, как и всякий подросток, не замечал. В выходные дни я ходил в гости к её семье. У неё была сестра-близнец. Казалось бы, пару минут разницы, внешнее сходство, но это были совершенно разные, порою даже чужие друг другу девушки. В шестнадцатилетнем возрасте мы поняли с ее сестрой, что испытываем друг к другу тёплые чувства. Именно тогда, оставшись со мной наедине, она поведала о чувствах Тамары ко мне.

Я ударился плечом о стену, бессловесно выругался кляня узкую улочку. От злости, а быть может и от нехватки воздуха, почувствовал, что грудь сдавила невидимая веревка.

– Вы в порядке? – обеспокоилась Азира.

– Вполне. Продолжу. Приходилось общаться тайком от Тамары. Сестра любила её и никак не могла сказать правды. Я не раз говорил с Тамарой и убеждал её, что люблю другую. Она же спрашивала имя моей возлюбленной. Я, по просьбе сестры, не мог его назвать. Так мы и жили в этом невидимом треугольнике, пока я не уехал на учебу. Из института продолжал переписку с её семьей. Не всё я мог сказать в письме, потому как их читала и Тамара. Треугольник продолжал быть со мной, доставляя дополнительные муки. Но всё-таки трудности делают из юнца мужчину. Я вернулся и первым же делом предложил возлюбленной сбежать.

Азира вскрикнула. Я мгновенно среагировал: развернулся и поймал падающую на меня графиню.

– Здесь ужасная дорога, кажется я сломала каблук, – пожаловалась моя ученица.

Я помог ей подняться и как ни в чем не бывало продолжил.

– Наш побег с сестрой для Тамары оказался страшным ударом и предательством. Она больше ни в кого не влюблялась и ничьих ухаживаний не принимала. И с той силой, с которой она меня любила, стала ненавидеть. Месть отравила её сердце, и в него проникли черные тени. Моё же счастье было быстротечным: любимую унёс загадочный недуг. Эта вина до сих пор лежит на моих плечах, – за время рассказа я еще несколько раз ударялся плечами о стены.

Мы шли по пустой улице, я намеренно свернул в этот переулок, зная, какой предстоит разговор.

– Рад, могу я Вам задать ещё один вопрос? – спросила Азира после недолгого молчания.

– Что ж, извольте.

– Почему Тамара сказала, что Вы не верите в любовь?

– Это не совсем верное утверждение, дорогая ученица. Я верю в любовь к любимому делу, в любовь к друзьям, в любовь к хорошей еде или искусству. Но я не допускаю со своей стороны любви к девушкам, тем более нетленным. Но это уже тема для другого большого разговора. Давайте я приведу свое пальто в порядок, Вы пообедаете, и… – я достал часы – и ровно в 16.00 мы отправимся в картинную галерею.