Не успели мы с ним пожелать друг другу доброго утра, как до него дошло, что гнало меня из избы на такой скорости. Поэтому живо махнул в нужном направлении, задав мне правильный маршрут. Уже потом, после посещения шаткого строения из кривых досок, мне стало интересно, чем он мог там заниматься, возле того самого сарая. Приблизилась к сооружению и понаблюдала навесной замок на входных дверях, похожих на въездные ворота в гараж. Закрыто. Вспомнила его копошение и решила, что, скорее всего, этот самый замок он и закрывал только что. Да, было похоже на это. Приблизила лицо к самым доскам двери, чтобы глаз пришелся напротив щели, но рассмотреть в темном помещении ничего не удалось.
– Эй! – раздалось у меня за спиной, повернулась на окрик и заметила хозяина этого всего нагромождения бревен. – Что ты там высматриваешь?
Сашка стоял на пороге избы, выходя из нее. Одет был так же, как и вчера. Словом, ничего в нем не изменилось. Даже бейсболка так же закрывала половину его лица. А вот изба и двор, освещенные ярким утренним солнцем, выглядели иначе, радостнее, что ли. Я осмотрелась и пришла к выводу, что вполне приемлемое для меня местечко. Если здесь еще и завтраком бы меня покормили, то вообще, все было бы просто прекрасно.
– Ничего не высматриваю, – ответила ему и тут заметила в его руках топор. – В лес собрался? За дровами?
– Не, а.
– А топор тогда тебе зачем?
– Это не мне.
– А кому? – странная у него была манера разговаривать, так и вынуждал задавать массу ненужных вопросов.
– Тебе, конечно, – сказал, двинулся с места и прошел двор наискосок, встав рядом с каким-то пнем и воткнув в него топор.
Я за ним все это время следила и вздрогнула, когда острое лезвие легко вошло глубоко в древесину.
– Как это?! Шутишь?
– Зачем мне это? Ты есть хочешь? Тогда надо печь растопить. Это видишь? – ткнул пальцем в какую-то ржавую бандуру. – Вот туда загружают мелкие дровишки. Когда разгорятся, сверху, вот сюда, поставишь этот чайник. Не переживай, он только снаружи такой закопченный, а внутри чистый. Сделаешь нам кипятку для чая. Поняла? Заварка в доме. Управляйся, давай, а я пока схожу к ульям. Вернусь, как раз станем чаевничать.
– Не уверена, что смогу справиться, – наморщила я нос.
– Очень жаль. Тогда будем просто пить холодную воду. И это еще ничего, только ведь ты не привыкла к такой, к обыкновенной дождевой… как бы чего не вышло.
– Это что, это из той бочки, что ли? Так там кто-то плавает. Разве можно такую пить?
– Другой у нас не будет. Поэтому постарайся разжечь эту летнюю печь.
– А рубить-то что? – я искренно недоумевала. – Что ты машешь? Мне обернуться? Ты на эти поленья показываешь? Может они просто так в печь войдут? Смотри, отверстие там большое. Нет? Не войдут? Обязательно, говоришь, надо их колоть? На этом пне? Как не пень, а что? Колода. Какая разница?! Ладно, ладно. Ничего я не тяну время. Мог давно уже идти. Сделаю, как сказал. Вернее, постараюсь. Да, прав, очень постараюсь.
Как я не отрубила себе ничего, одному богу было известно. Руки, ноги мои остались целы, но много дров наколоть не вышло. Сначала топор никак не могла вынуть из колоды, потом некоторые поленья оказались твердокаменными, и от них мое орудие само отскакивало. И так вышло, что лишь немногие из чурбаков оказались пригодными для раскалывания, остальные пришлось отбросить в сторону. Поэтому огонь получился слабым и чайник никак не хотел нагреваться, а вода в нем закипать. Я ждала, ждала, сидя рядом на самом большом куске дерева и не заметила, как задремала. Наверное, тишина леса и приятные ненавязчивые песни местных птиц так на меня повлияли. Да и утро было совсем еще ранним, подозревала, что в такое время мне еще не приходилось в той, в другой, жизни подниматься. Вот и вздремнулось. А проснулась оттого, что нечаянно завалилась набок и обожгла плечо о металлический бок печки.
