После этого я услышала удаляющиеся шаги. Вскоре внизу хлопнула дверь.
Но тогда я всё еще не могла поверить, что мне пришел конец.
Стремительно вскочив с кровати, я споткнулась и упала прямо к ногам матери Ахмеда:
— Это не то, что вы подумали! Выслушайте, прошу!
— Не прикасайся ко мне, дрянь! — она брезгливо оттолкнула меня ногой, а потом добавила, — Убирайся отсюда, немедленно!
— Послушайте, пожалуйста! Я ни в чем не виновата, он меня насильно здесь держал!
— Закрой свой бесстыжий рот! Да покарает тебя Аллах! Теперь ясно, почему ты всё время рядом ошивалась!
После этих слов она схватила меня за волосы и попыталась вытащить в коридор.
Я вырвалась, забежала обратно в спальню, схватила покрывало и попыталась в него завернуться. Но несостоявшаяся свекровь вырвала покрывало у меня из рук.
— Пошла вон, кому говорю!
— Дайте мне платье, умоляю! Я не могу идти в таком виде!
— Пойдешь, еще как пойдешь. Пусть все видят шлюху.
Мне пришлось возвращаться домой в одной сорочке на глазах у всего поселка. Я бежала по колкой траве, острым камням и грязным лужам; слезы застилали глаза, а люди высыпали на улицы и таращились на меня. Но и тогда я еще не осознавала размаха обрушившегося на меня бедствия.
Заскочив в дом, я застала Самиру на кухне.
Несмотря на пережитое накануне, сестра сидела с довольно безмятежным видом — завтракала и даже что-то напевала себе под нос. Видимо, утром она решила меня не будить и даже не подозревала, где я провела эту ночь.
Конечно, увидев меня, она замолчала и выронила вилку из рук:
— Айлин?
Опустившись на колени, я закрыла лицо руками и зарыдала.
— Айлин! Что случилось, сестра? Это Умаров? Что он с тобой сделал?
Давясь слезами, я рассказала, что произошло, после чего Самира тоже опустилась на колени и запричитала:
— Мы пропали! Теперь мы точно пропали, это конец!
— Нет, Самира, нет! Ахмед вернется вечером, я его найду и все ему расскажу! Он убьет этого негодяя, он все поймет, он меня защитит!
— Какая же ты глупая! Никто не станет разбираться, что случилось на самом деле! И не зря ведь говорят, что у лжи свидетелей нет! Нам уже не отмыться, ни за что не отмыться!
Но я упрямо продолжала убеждать ее в обратном. Пусть другие отвернутся, но Ахмед… он-то должен мне поверить и помочь? Потом, устав плакать и спорить, я прошла в свою спальню и до самого вечера — именно тогда мой жених должен был вернуться с работы — пролежала на кровати, не двигаясь. На меня вдруг напало такое же оцепенение, как и после смерти родителей. Но теперь тети Зейнеп не было рядом, так что я должна была позаботиться о себе сама.
Как только стало смеркаться, я оделась и пошла к дому Ахмеда, рискуя снова нарваться на его мать и выслушать ее брань. Но в доме было темно. Странно, куда это все ушли?
Я постучала в дверь их соседей, но никто не открыл. Стараясь подавить нахлынувшую панику, я стала метаться по улицам и наконец нашла Ахмеда рядом с чайной.
— Ахмед!
Он смотрел на меня с ненавистью и презрением.
— Не подходи!
Вокруг сразу же собралась толпа зевак.
— Ахмед, пожалуйста, нам надо поговорить, умоляю, выслушай меня!
Я протянула к нему руки и сделала шаг навстречу. И тут он со всего размаху ударил меня ладонью по лицу. Я упала на асфальт и растерянно смотрела, как струйка крови, будто маленький темный червяк, ползет по пыльной дороге.
— Никогда больше не приближайся ко мне, шлюха! — крикнул Ахмед и плюнул. Рядом с червяком появилась маленькая пенящаяся лужица.
