– И мой сын! – парировал он в ответ, на мгновение перекрикивая свист ветра.
Это упоминание отрезвило Армана. Он на секунду вцепился себе в волосы, затем быстрым шагом направился на мостик, на ходу отдавая приказы, и взялся за подзорную трубу, висевшую на поясе. Сердце сжалось от страха. Сквозь мутные потоки дождя и морскую пену было видно, как Эжени и Эдвард все-таки забираются в брошенную им на помощь шлюпку. Еще не все потеряно
Порезанная в спешке кисть Синего короля заныла от брызг соленой воды, но облегчение от мысли, что его дочь жива, разлило по телу чувство тепла.
– Нам нужно подобрать их! – зло крикнул он помощнику, но события того не могли окончиться так, как хотелось людям
– Сэр, боюсь, это невозможно, – возразил Гастон с сожалением.
– Что?! – Арман ощутил, как его затрясло в ознобе.
– Сэр… Мы не сможем… – повторил гасконец, опуская взгляд.
Арман резко обернулся и застонал от ярости и отчаяния, поняв ситуацию. Шлюпку, в которых было двое молодых людей, с каждой секундой волнами отбрасывало все дальше и дальше. «Синяя Королева» продолжала бороться со стихией, но все равно подчинялась условиям, которые ей диктовала буря. С каждой секундой отца и дочь разделяло все большее расстояние, и сократить его не предвиделось возможности.
– Эжени!!! – заорал Арман, бросаясь к фальшборту. Казалось, еще мгновение – и он прыгнет в воду.
Ответом ему был лишь свист ветра где-то в парусах. В мутной пелене дождя на почти черных волнах трепыхалась одинокая шлюпка, медленно исчезая из виду, а в ней в страхе прижимались друг к другу два человека…
* * * *
Генрих Маршаль повернул ключ в замке и вошел в тесную каморку, служащую местом заключения арестантки. Лежавшая на подвесной койке женщина открыла сначала один глаз, потом другой и усмехнулась:
– Второй визит за сегодня, лейтенант. Вы оказываете мне честь… А что это вы с пустыми руками? Хоть бы перекусить принесли, – Атани довольно ловко спрыгнула на пол и прибавила все также насмешливо. – Отдаю должное вашему коку, у него очень съедобная стряпня.
– Вы закончили язвить, старая зануда? – ледяным тоном осведомился Генрих, убирая руки за спину.
– Я могу это делать бесконечно, – приподняла брови та. – Поверьте, лейтенант, милым дружелюбием я и в молодости не отличалась. Вам, верно, известно, что в свое время в моем подчинении было пять десятков таких парней, как вы, с куда более дикими характерами. Вас же мне жаль…
Тот проглотил эту фразу с каменным лицом, потом скептически усмехнулся в лощеную бородку и осведомился:
– Тогда, полагаю, вам не нужно сообщать, что с середины ночи и до самого полудня наш корабль боролся с бурей…
– Раз вы не пришли за моей помощью, значит, справитесь сами! – парировала Атани, перебивая. – Я ощутила невероятное спокойствие от мысли о том, что желаю этому кораблю утонуть…
Генрих сделал шаг вперёд, скрипнув зубами:
– Прекратите ехидничать, графиня! – процедил он зло. – Вы впали в детство и все еще думаете, что это смешно и мило?! Я вас разочарую! Вы отвратительны! И пришел я сюда не для того, чтобы смотреть на вас. А чтобы сказать: после шторма на нашем хвосте перестало висеть корыто вашего мужа-разбойника, который, видимо, думал, что мы передумаем и вернем вас назад! – и молодой офицер иронично рассмеялся. Смех был деланным, но от этого не менее ледяным.
Атани проглотила ком, застрявший в горле, и выпрямилась как можно сильнее, стараясь не показывать своих настоящих эмоций.
