– Точно, русые, – подтвердил помощник прокурора.
Мустафин, не говоря ни слова, поднял телефонную трубку и поспешно набрал номер. Ему ответил начальник милиции.
– Нагим Сибгатович? Говорит Мустафин. Только что закончилась экспертиза. В руке у убитой обнаружены четыре волоска. Да, четыре коротких волоска. Судя по ним, у преступника русые волосы и короткая стрижка. Так что имейте в виду… Ну, а у вас что? Привезли лесного бродягу? Хорошо, я скоро приеду.
Следователь положил трубку и задумался.
– Так… Что еще… Да, что вы собираетесь делать с трупом собаки?
– Скоро должен приехать врач-ветеринар, – пояснила Каримова. – Мы будем вместе вскрывать труп.
– Хорошо. Но пригласите еще и дантиста и обязательно возьмите слепки с челюстей собаки. Они нам могут пригодиться…
На ногах у него были рваные домашние тапочки. А все остальное – ничего. И рубаха, и брюки еще годились для лесной жизни.
Предложив задержанному сесть и внимательно вглядевшись в него, Мустафин поймал себя на мысли: он уже встречал этого человека. Смуглое угристое лицо, чуть скосившийся набок нос, черные, затравленные глаза, толстые слюнявые губы. Да, несомненно, он видел его, но где и когда – не помнил.
– Ваша фамилия? – начал следователь.
– Мухаметов. Мансур Мухаметов, – ответил хриплым простуженным голосом задержанный, тоже внимательно рассматривая следователя и, видимо, узнавая его по какой-то прошлой встрече.
– Где и кем работаете?
– Не работаю. Три месяца будет, как уволился. А раньше шоферил на грузовике.
– Судимости имеете?
– Судился. Три года назад. Да вы же знаете…
«Ах вон оно что!» Теперь следователь узнал его. Да, именно три года назад он занимался делом группы подростков, совершавших грабежи и кражи. Одним из участников и был этот молодой человек. Тогда Мухаметов получил условное наказание – ввиду молодости. Так что же заставило его опять пойти по скользкой дорожке?
– Я помню вас, Мухаметов… – сказал следователь тоном, не выражающим удовлетворения от встречи. – Где вы живете сейчас?
Услышав вопрос, Мухаметов едва заметно вздрогнул, нетерпеливо заерзал на стуле, показывая тем самым, что вопрос пришелся не по душе.
– Я жду ответа, – поторопил следователь.
– Как сказать? – прервал молчание Мухаметов, облизнув губы. – Раньше я жил с матерью, если помните. Потом поехал в Клиновку, женился там, но прожил с женой недолго. Не поладили мы, уехал я от нее. Теперь вот один…
– И не нашли ничего лучшего, как бродить по лесу?
Мухаметов долго молчал, потом махнул рукой и сказал, тихонько всхлипнув:
– Да чего уж там. Арестуйте сразу, и весь сказ!
– Арестовать? – припал к столу Мустафин. – За что?
– Преступник я. Ребенка убил…
Следователь почувствовал, как у него холодеет спина. Что это? Ниточка к клубку? Полная удача? Случайное совпадение?
Усилием воли он взял себя в руки и спокойно, не выдавая волнения, спросил:
– О каком ребенке вы говорите? Не путайтесь, пожалуйста, расскажите все по порядку.
– Плохо, плохо мы жили с женой, – утирая слезы, проговорил Мухаметов; в его голосе звучали и страх, и жалость. Жалость к самому себе. – Не проходило дня, чтобы не скандалили. Выпьешь рюмку – жена волком на тебя кидается. И она, и ее мать – заодно… Два месяца назад это случилось. Не стерпел я, сильно избил жену. А она беременна как раз была, ребенка ждала. И из-за того, что я избил ее, он раньше времени родился. Мертвый, значит. Испугался я. Убежал из дома и больше не приходил. Жил на кордоне у лесника Сафаргалея. Шалаш у меня там. А когда дождь или что, ночевал в сарае у Сафаргалея. Он и кормил немного. А иногда я в деревню ходил, воровал малость… Виноват я, гражданин следователь, чего уж там… – Мухаметов сморщился весь и, согнувшись, отчаянно покачал головой: – Зачем, зачем я это сделал?
