– Как фамилия и имя вашей жены? – спросил следователь, испытывая то внутреннее разочарование, какое бывает у человека, не сумевшего стать свидетелем ожидаемого чуда.
– Мухаметова Луиза, – еле слышно прозвучало в ответ.
Мустафин искоса взглянул на задержанного и нажал кнопку селектора.
– Дежурный? Свяжитесь с участковой больницей и узнайте, не обращалась ли к ним в этом году Мухаметова Луиза, если обращалась, когда и по какому поводу.
– Хорошо, – отозвался дежурный. – Все будет сделано.
Следователь отодвинулся от селектора и вопрошающе посмотрел на задержанного.
– На кордоне вы жили все время или бывали еще где-нибудь?
– У лесника жил, у лесника, у кого же еще, – поднял голову Мухаметов, с какой-то подозрительностью поглядев на следователя. – Никуда от него не уходил. – И опять сник.
– А вы слышали об убийстве в лесу?
– Убийстве? – вскочил со стула Мухаметов, тараща глаза на следователя. – Что вы говорите? Я был у лесника Сафаргалея, разве вы не слышали? Ни про какое убийство не знаю! Избил жену, было дело, ребенка загубил, воровал… Судите меня, арестуйте за это, если хотите. А про убийство и знать не знаю!
– Хорошо, хорошо, – успокоил его следователь, показывая на стул. – Садитесь. Я думал, может, Сафаргалей рассказал что-нибудь, раз сами не слыхали…
– Не знаю, клянусь вам, и Сафаргалей ничего не говорил, – несколько раз ударил себя в грудь Мухаметов и сел, не зная, куда девать свои дрожащие руки.
– Успокойтесь, – сказал следователь, пытаясь привести допрашиваемого в равновесие. – Вас никто и ни в чем пока не обвиняет. За свои преступления вы ответите. Что касается убийства, то разобраться тут поручено мне, и на все вопросы, которые я буду задавать, вы должны давать прямые, ясные ответы.
– Но ведь я уже… – начал было снова Мухаметов, но осекся и покорно опустил глаза.
Следователь уловил момент.
– Меня интересует, где вы были и чем занимались последние три дня?
– Болел я, – угрюмо ответил Мухаметов, ощупывая свои впавшие небритые щеки. – Четыре дня назад чистил колодец леснику Сафаргалею, там, видимо, и прихватило. Два дня лежал у него в сарае, а потом перешел в шалаш. Никуда не выходил. Только один раз ночью побывал в деревне. Лесник Сафаргалей подтвердит…
– Подтвердит… – тихо повторил Мустафин. – Ну ладно…
Он уже чувствовал усталость, какая приходит обычно после спада сильного напряжения. А теперь, когда допрос практически зашел в тупик, эта усталость возросла вдвойне.
Вызвав конвоиров и велев увести задержанного, он распорядился освидетельствовать его и изъять одежду. Сам, посидев немного, припал к селектору.
– Дежурный, как с моей просьбой? Выполнили?
– Да, Марат Сагитович. Мухаметова Луиза обращалась в больницу два месяца назад. Побои и вынужденное прерывание беременности. Копию амбулаторной карты обещали выслать… Что-нибудь еще?
– Нет, спасибо. Подготовьте, пожалуйста, машину. Выезжаем на кордон, к леснику.
С кордона Мустафин возвратился, полностью убежденный в непричастности Мухаметова к совершенному убийству, и сразу же выехал в райцентр.
Сегодня он поторапливался. Дочери исполнилось семь лет, и следователь решил провести вечер в кругу семьи. По пути зашел в детский магазин, купил подарки – платье, туфли, гольфики и, довольный, направился домой по знакомой с детства улице, казавшейся ему на этот раз особенно милой и приветливой.
На перекрестке догнал высокую стройную женщину в милицейской форме.
