– Стой!
Марфа и не думала останавливаться, это все ветер играет с её сознанием, не больше этого. Но позади со стороны болота снова раздался уже чуть громче голос:
– Стой!
У Марфы задрожали руки и холод по спине. Не уж то духи! Не оборачиваться, только не оборачиваться!
– Стой!
Голос был ближе, и от этого Марфа не удержалась и резко обернулась на него, смотрит вокруг – никого! " Что за чертовщина?": подумала она и опять повернула в сторону леса. Успев сделать пару шагов как снова голос сзади:
– Стой, Марфа!
Марфа вся обомлела от страха. Голос был ей не знаком, и от этого стало еще жутко. Она снова обернулась назад и дрожавшим голосом спросила:
– Кто это? Не узнаю по голосу.
Вокруг тишина, только рогоз шумит от усилившегося ветра. Сердце Марфа застучало громко: бух-бух, вот-вот вырвется и груди:
– Ну, покажись уже, чего в прятки со мной играешь! – кричит Марфа, сама не узнавая свой голос.
В камышах снова послышалось шуршание, только теперь кто-то шел в её сторону, раздвигая рукой высокий рогоз. Марфа внимательнее стала приглядываться к выходящей фигуре, она была явно женской.
– Ты кто? Не узнаю, – снова спрашивает Марфа незнакомку.
Фигура полностью вышла из-за рогоза и перед Марфой стояла девушка, лицо которой не возможно было разглядеть. На ней был красный из жаккардовой ткани сарафан, с фиолетовым шелковым поясом, белая с кружевными манжетами рубашка, а на голове фиолетовый расшитый золотом повойник, поверх которого красовался фиолетовый шелковый платок, заколотый на кромку. Она была настолько нереальной, что Марфа задумалась, не сошла ли она с ума. Марфа внимательно всматривалась в её лицо, но так и не узнавала кто это, а женщина смотрела прямо на неё и как будто даже открывала рот, но ничего не говорила. Может она говорит тихо? Марфа сделала два шага к фигуре и та протянула ей свою руку, с губ женщины все-таки сорвались слова:
– Помоги мне ребеночка найти.
Её голос был настолько ласков, что Марфе показалось, что он её обнял материнскими руками, и она не смогла этому сопротивляться. Она сделала еще три шага вперед и спросила:
– Как ребеночка зовут?
– Феодосия, – и только сейчас она заметила, что лицо у женщины было белым как снег, а глаза заплаканные и опухшие от слез.
Марфа задумалась, ни в Серапионово ни в Скоморохово таких имен не было, да и одета женщина, как староверка, а в последний раз тут они жили только век назад, пока местный священник их не погнал отсюда и не сжег их дома. Местные иногда говорят об этом тихо, почему то бояться. Может, конечно, и схоронились они, где то не далеко, леса ведь вокруг много, тут часто находят охотники одиночные лесные деревни на две-три избы, но все чаще дома те уже пустуют.
Марфа смотрела на загадочную женщину, и что-то её останавливало, было немного жутко от этого. Женская фигура сделала шаг назад и поманила Марфу рукой:
– Пошли со мной. Она может, ждет меня, а одна я найти её никак не могу. Помоги.
Марфа огляделась еще раз по сторонам, потом снова на женщину:
– Ну, веди меня.
Женщина сразу повернула и быстро скрылась за рогозом, а Марфа медленно стала пробираться за ней. Жесткие стебли хлыстали непокрытые кисти рук, лицо, а под ногами уже чавкало вонючее болото. Марфа все пыталась не потерять из виду женщину и никак не могла понять, как её ребенок попал сюда, ведь все местные женщины чуть ли не с зыбки страшат своих детей болотом, что даже во взрослой жизни без надобности сюда никто не ходит.
