– Выстирай! – и резко развернувшись, вышел из бани с голым торсом.
Сердце Марфы еще бухало от страха, и сев на скамью, чтобы успокоиться, она уставилась на рубаху свекра, вытерев ладонью со лба, выступивший от жара, пот. Скоро страх уступил место стыду. Марфа отчаянно уткнулась лицом в свои ладони и закачала головой. Как же стыдно! Как же стыдно!
Потихоньку волна эмоций стала отступать, и Марфа принялась снова за стирку, тщательно полоща рубахи и полотенца, стараясь не думать о том, что было.
5. Строговские утопленницы.
Лето было в самом разгаре. Стояла полуденная духота, в траве стрекотали кузнечики. В воздухе витали пряные запахи полевых трав и нагретой земли. Вытирая пот со лба и изредка разминая спину, серапионовские бабы собирали землянику, разбредавшись по полянкам и лугам. Некоторые из них затягивали грустную песню и, как правило, где подхватит одна, там подхватит и другая, и несется эта песня эхом по серапионовским просторам.
Все женщины семьи Маловых в этот день тоже были на поляне. Марфа с усердием собирала спелую красную ягоду, кладя её в плетенный кузовок, стараясь пересилить себя и не съесть одну-другую. Изредка вздыхая, она поднимала голову, вытирала пот с лица и высматривала свекровь и падчериц. Найдя глазами родственниц, она снова принималась за сбор ягод и старалась думать, что сегодня её кузовок будет самым полным и за ужином свекор её обязательно похвалит.
Кто-то недалеко затянул грустную песню и Марфа, подхватив её, запела. Не поднимая глаз и не разгибая спины, она вскоре заметила, что голос той женщины все удаляется и удаляется, а вскоре и вовсе затих. Наконец, решив сделать передышку, Марфа распрямила спину, огляделась и с удивлением обнаружила, что рядом никого нет. Вот так она увлеклась! Все бабы были, где то еще позади, а она практически стояла у леса. Лес впереди загадочно шумел и был слышен дружный лягушачий хор. Там, где то за часто стоящими узкими стволами деревьев, было болото. Марфу, почему то, всю передернуло, и она снова оглянулась назад, где виднелись яркие платки баб из-за травы.
Солнце так сильно припекало ей голову, что плюнув на все страхи, она побрела к лесу под тень, чтобы немного передохнуть. Вдруг где то совсем близко послышалось пение и, обернувшись на голос, Марфа заметила в траве, собирающую ягоду, молодую девушку в цветастом сарафане. Та, видимо почувствовав на себе, чей-то взгляд, оборвала песню и посмотрела снизу вверх на Марфу:
– Ой, а я думала, что тут никого нет, – немного пискляво произнесла она.
– Я тебя тоже не сразу заметила, – удивленно ответила Марфа, разглядывая красивый сарафан девушки и яркий красивый платок на её голове,– А ты чья?
– Соболевская я, у нас в этом году ягода не уродилась. А что, нельзя? – с вызовом спросила девушка и распрямила спину.
– Ну почему же, можно. Ягоды богом даны, человеку они не принадлежат.
Девушка странно улыбнулась:
– Какая ты праведная.
Марфа стояла на месте, не смея отвести от неё взгляда. Было что-то в этой девушке потустороннее, и Марфа почти была уверена, что перед ней был вовсе не человек.
– Ну что смотришь? – с вызовом в голосе, спросила девушка, – Меня Ольгой зовут, из Терехиных я. А ты чья?
– Малова из Серапионова. Что же прямо сюда тебя занесло? Ближе поляны же есть.
Девушка хмыкнула:
– Говорю же, не уродилась у нас ягода. А мне что прикажешь делать? На мне отец больной, да трое ребят. Хоть ягоду продам, а то и кормить нечем. Земли то у нас с кукиш!– она замолчала, высматривая её реакцию, а потом продолжила – Что? Своих баб на меня натравишь? Прогоните?
