Все рассмеялись.
– Да, наши мужики не стесняются своих желаний и не больно-то церемонятся, – вступила Женя, хорошенькая миниатюрная блондинка.
Наверняка поклонников море, подумала Дина. А с ее словами не согласилась. Парню о многом приходится думать, когда ему кто-то нравится. Он не может, как древний человек, схватить ее в охапку и делать все, что захочет. Хотя и такие встречаются. Нормальный должен соизмерять свою силу с обстоятельствами, чтобы как сапер не ступить в опасную зону. Ведь исправить будет очень трудно. Поэтому он нерешительно заглядывает в глаза, стараясь прочесть там границы дозволенного. Возбуждение переполняет его, а он вынужден сдерживаться и постепенно продвигаться вперед, справляясь с собственной робостью. Пока не завоевывает, медленно оккупируя, срывая табу. В глазах еще нет триумфа победителя, наоборот – нерешительность, надежда и боязнь спугнуть. Как-то одноклассник сказал Дине: «Ты не представляешь, чего стоит пригласить девушку на танец. В голове все время мысль: а вдруг откажет, и ты, как дурак, как гребаный неудачник, попрешься назад». Дина никогда раньше не задумывалась о том, что и у мальчиков есть такие же комплексы.
Она вдруг вспомнила свою первую встречу с Игорем. Тогда редакция отправила ее на вернисаж молодых художников. Журналистка ходила по выставке, убедившись, что энтузиазма участники проявили больше, чем таланта. Словно все соревновались, кто кого перещеголяет в эпатаже. Внешняя оригинальность бросалась в глаза, а смысла почти не было никакого. Лишь бы удивить и шокировать.
И вдруг она увидела картину. Берег моря. Явно скоро разразится шторм – на волнах буруны, и сама вода темно-синего цвета, переходящего в черноту. На песке следы босых ног, и из картины уходит девушка. Лица ее уже не видно – только распущенные длинные волосы, которые рвет ветер, нога, застывшая в уходящем шаге, кисть изящной руки на фоне длинного платья, взметнувшегося при ходьбе. Кажется, стоит моргнуть – и девушка совсем исчезнет из полотна, до того динамично прописана героиня. Все вместе это вызывало волнение. И подпись: «Она от меня уходит». Дина вспомнила, что у Шекспира герои часто появляются на сцене, продолжая начатый диалог, начало которого мы никогда не услышим. И никогда не узнаем, о чем они говорили. В этом есть некоторая кинематографичность – словно герои жили своей жизнью, а мы пришли на пьесу и застали их в определенный момент. Так и тут. Героиня покидала художника, а зритель пришел и успел увидеть ее уход, сделавшись свидетелем чьей-то драмы.
Дина стояла перед этой картиной и старалась разложить искусство на понятные образы. Считается, что зритель должен обязательно видеть лицо человека, если он есть на портрете. А тут портрета как такового нет, словно художник сумел удержать возлюбленную лишь на миг, лишь подолом платья взмахнула она напоследок, да ветер откинул назад ее волосы. И даже этот миг может исчезнуть, когда она сделает еще один шаг – из картины и из его жизни. И все это на фоне волнующегося моря, бешеной стихии, не подвластной человеку.
И вдруг за спиной раздался голос: «Кроме вас, никто не задержался у моей картины». Журналистка обернулась – симпатичный молодой человек в берете художника маячил за ее спиной. Так они и познакомились.
Дина вздрогнула – кто-то тронул ее за плечо. Оказывается, ее уже давно о чем-то спрашивают. А, как долго она замужем. Три года. Женя вздохнула:
