По следу вируса - страница 4

С ужасом я понял, что это была плавучая тюрьма. С катера бросили трап, и нас сопроводили на первую палубу, где столпились заключённые и разглядывали нас. Нас провели на третью, верхнюю палубу для избранных. Палуба была под стальным навесом, где стояли четыре ряда двухярусных кроватей по десять в каждом ряду, итого по 80 коек на каждой палубе. Заключённые спали на матрасах и подушках, набитых морской травой. Нас провели в душевую комнату, где мы сняли своё бельё, уложив в пакеты с номерами. Прошли в душевую, затем нам включили душ на пять минут. После душа мне сунули в руки тюремную одежду, которую я быстро надел. Затем надсмотрщик, огромный латиноамериканец с волосатыми руками, провёл меня в конец палубы, показал на кровать нижнего яруса под № 6 и удалился, сверкнув белозубой улыбкой. Я сел на кровать и стал приходить в себя. Ничего не придумав, прилёг на кровать и заснул. Проснулся я от тряски меня за ногу.

Это тряс меня сосед по кровати.

– Ужин, вставай.

Я встал, приходя в себя, пошёл вслед за соседом по кровати. Это был пуэрториканец филиппинец лет 50. Мы зашли в бокс, в первой половине которого был туалет, где полукругом располагались металлические унитазы. В другой половине бокса располагалась умывальная, где висели настенные умывальники с рулонами бумажных полотенец, висели даже зеркала по бортам гальюна. При каждой кровати нижнего яруса были откидные столики, где заключённые ели по очереди. В конце палубы под потолком висел широкоэкранный телевизор.

Подъём был в 6 часов. Каждый день была уборка. Заключённые забирались на кровати, а дежурные поливали пол из шлангов и драили пол швабрами. Кормили три раза. В 12 часов обед. После звонка очередь толпилась у окошка выдачи обеда. Каждый получал в окне пластиковую миску с чечевичной похлёбкой и лепёшкой, садился на свою кровать, откидывал столик, ставил на него пластиковую миску и черпал похлёбку. После обеда заключённые относили миски в другое окошко и до ужина валялись на кроватях. Особых драк между заключёнными не было, так как нарушителей закрывали в карцер на сутки без еды, где был только дощатый настил и крысы. На ужин была каша пшённая или варёная фасоль, кусок хлеба и чай. После ужина с 8 до 10 часов можно было смотреть телевизор, в 10 часов отбой… Люди группировались по палубам в зависимости от преступлений. На нижней палубе уголовники, на второй мелкие жулики, торговцы наркотиками, на верхней палубе публика солидная: шулера, мошенники. наркобароны. Заключённые гуляли по галереям вдоль бортов. Сбежать из тюрьмы было невозможно. Охраняли судно с воды акулы за бортом – говорили, что они дрессированные, но это были байки заключённых. Днём на палубе было душно, ночью сыро и прохладно. Каждый день приплывало судно с продуктами. Иногда приплывало судно-труповозка. Трупы заворачивали в пластиковые пакеты и увозили. Если за ними не приезжали родственники, их сбрасывали в океан.

Где-то через месяц на судне взвыла сирена. Нас закрыли на палубе. По радиосвязи объявили, что на судне произошло пищевое отравление заключённых с нижней палубы. Я как врач вызвался осмотреть продукты. Открыв холодильную камеру, я понял, что отравление произошло от тухлой макрели, которую не пропарили в котлах. Я и фельдшер, молодой парень, дали больным касторку, поставили клизмы с раствором соды и соли. Троих тяжелобольных пришлось отправить катером на берег, остальных на матрасах уложили на верхнюю палубу.