Тем не менее Грета была удовлетворена; решила подождать развития событий, прежде чем предпринять какие-то действия. Таким образом, прошел день-два, неделя, но Марио не спешил с объяснениями: дважды позвонил, потом перестал. Обеспокоенный Давид обратился к руководству военной Академии, в которой ему коротко, по-армейски сообщили, что курсант Марио Санчес был отчислен после вызова на Кубу, поступившего из Посольства. Там ему тоже по-военному сообщили: офицер ВС Кубы вызван на родину для продолжения службы в армии. О намечавшемся его браке с российской гражданкой Лорой Цимер им было ничего не известно.
На следующей неделе районный гинеколог констатировала у Лоры беременность с большим сроком. На семейном совете было принято решение сделать аборт. Во-первых, потому что еще молода и не готова к материнству в свои неполные восемнадцать, и, во-вторых, на небольшой площади менее тридцати квадратных метров проживало шесть человек, у каждого из них были свои проблемы, которые еще более усложнились бы вместе с рождением нового кричащего создания. В общем, брат Давида, Самуил, созвонился со своим знакомым, профессором-гинекологом, Вайнштейном, и тот, частным порядком в своей клинике, сделал удачную операцию. Молодой организм справился с последствиями и скоро Лора, как и ее братья и сестра, была полностью увлечена развлечениями. Однако, когда приходила тоска о любимом Марио, она уходила в палисадник дома и на одинокой скамейке вспоминала о нем. И не только о нем: приходили странные до тошноты думы об особых отношениях с дядей Самуилом, о которых не говорила даже маме.
Это началось с раннего детства, когда мама любила брать младшую дочь с собой в гости к дяде и тете Рахель. Бездетные родственники были всегда рады им, баловали племянницу всякой «вкуснятиной». Это был настоящий праздник после скромной домашней пищи: в их семье работал только отец на скромно-оплачиваемой должности. Короче, после обычных разговоров за столом, все расходились по своим делам: тетя уходила на прогулку поправлять на свежем воздухе свое здоровье и настроение. Дядя с мамой уходили в его кабинет после увлекательной беседы из области искусств, дядя был цензором на службе Министерства культуры. Он обладал замечательной памятью рассказчика, дочь видела, как зажигались глаза матери при общении с ним. Кабинет представлял настоящую библиотеку: кроме шкафов с книгами по искусству и не только, там был вместительный рабочий стол с удобным креслом и диван с двумя стульями. Любимым детищем дяди были богато иллюстрированные альбомы о жизни великих. В то время они были дефицитом на книжном рынке. Грета отзывалась о нем как о культурном, обходительном человеке, которого приглашали на разные события в общественной жизни города, на кинофестивали и прочее.
Оставшись одна в салоне, обставленном картинами знаменитых художников, вазами и статуэтками на шкафу под ярким светом «волшебной» красивой люстры, Лора оставляла вкуснятину и обходила сначала салон, потом коридор, тоже увешанный картинами, и шла в ванную полюбоваться на белоснежную ванную с зеркалом на всю стену и блестящими кранами. С отвращением вспоминала их желтую, разбитую «посудину» для купания в коммунальной квартире. Потом, усталая от впечатлений, возвращалась в салон, мимо закрытой спальни тети, и засыпала на уютной кушетке, погружаясь в сказочные детские грезы.
