— И все равно мальчик, — упрямо шепнула я, упав на стул и сразу же потянувшись к тарелке с булочками. Нормальный хлеб, к которому я привыкла, здесь не пекли, зато булочек было много, и разных. И все они были такими вкусными, а я была очень голодной.
Хищник недолго смотрел на меня, не то чтобы умиляясь моему аппетиту, но определенно его одобряя.
— Раяр, — произнес он, сбив меня с мысли. Выбирая между странного вида субстанцией, напоминавшей паштет, и ломтиками тонко нарезанного запеченного мяса, я не была готова к продолжению разговора.
— Чего?
— Мое имя.
— Круто... Вот и познакомились.
Мочалки спрятались под столом, размеры которого впечатляли. Длинный, внушительный, на дюжину мест, застеленный черной скатертью с тонкой вышивкой, под которым очень хорошо прятаться двум мелким попрошайкам.
Раяр (ну и имечко, конечно) сидел во главе стола, я напротив него, а между нами расстилалась гладкая чернота скатерти и тяжелая тишина.
Если бы не мочалки, я бы чувствовала себя очень неуютно, но коленки то и дело касалась когтистая лапка, выпрашивая еду, и мне было спокойно и чуточку весело.
Правда, веселье было недолгим и закончилось неприятностью эпических размеров.
— Мне кажется, ты не до конца понимаешь, куда попала, — рассеянно, как бы между прочим, заметил Раяр, хотя его внимательный взгляд говорил о том, что к этому выводу он пришел после долгих наблюдений.
А я что? Я просто постаралась забыть, что нахожусь здесь не одна, и даже удачно забыла на свою голову.
Дося, усердно грызшая ребрышко, великодушно спущенное мною под стол, замерла, прекратив хрустеть костью, Бося переливчато чирикнул и обнял мою ногу лапками, уткнувшись мордой в коленку.
И мне самой как-то сразу сделалось неспокойно. Мочалки своего хозяина лучше меня знали, и если он вот так внезапно их напугал, значит, и мне ничего хорошего перепасть не должно было.
— Почему же не понимаю? — осторожно заговорила я, не представляя, как заверить Раяра в том, что я вообще-то исключительно наблюдательная личность и сразу просекла, в какую черную дыру попала. — Я все поняла с самого начала. Вот как тот урод развлекаться резьбой по телу начал, так сразу все и поняла.
Вкуснейшая каша с фруктами, съеденная мною только что, тяжелым камнем осела в желудке.
Хищник продолжал смотреть.
Под столом осторожно захрустели ребром. Дося, не в силах перенести царившее в столовой напряжение, решила вернуться к еде, здраво рассудив, что если впереди ждут неприятности, то встречать их лучше на полный желудок.
А мне кусок в горло не лез...
— Слушайте, а давайте вы куда-нибудь в другое место смотреть будете, — не выдержала я.
— Куда?
— Да хотя бы в свою тарелку.
Он медленно опустил взгляд, несколько секунд даже честно разглядывал недоеденный кусок мяса. Преотвратнейшего вида. Слабопрожаренное, неаппетитно красное...
Мне даже с такого расстояния было видно, что оно совершенно несъедобно, а этот ел и даже не морщился.
— Нет, с этим определенно что-то нужно делать, — сообщил он своему завтраку и решительно поднялся.
Я сразу неладное почувствовала и вцепилась в столовые приборы — вилку на три зубца и нож, — готовая в случае чего колоть и резать.
А Раяр прямо напрашивался на то, чтобы его порезали, потому что я — нервная и впечатлительная, а он — страшный и беспросветный, как моя жизнь.
— Поднимайся, — велели мне таким тоном, от которого появилось жгучее желание сползти под стол, к мочалкам.
