Я кивнул. В Бостон переехал олимпийский чемпион и основал команду кадрового резерва, в которую вступали лучшие пловцы школьной лиги – во время учебы в старших классах либо после окончания школы. Несколько ребят даже взяли для этого академический отпуск. Команда резерва – своего рода трамплин, который помогает попасть в команду колледжа по плаванию и получить хорошую стипендию. Тем, кто задался целью участвовать в Олимпийских играх, тренер такой команды помогает тренироваться, чтобы пройти отбор на Олимпиаду. Даже билет на такие отборочные соревнования бывает непросто заполучить. Я не возлагал больших надежд на то, что стану следующим Майклом Фелпсом, но мои родители работали в школе, и стипендия была неплохой альтернативой тому, чтобы погрязнуть в кредитах на учебу в университете до конца жизни.
Мама довольно улыбнулась:
– Хорошо.
– У меня не получится. Они берут только пятнадцать человек в год.
– Конечно, нет, с таким-то отношением, – заметил папа.
Я приготовился выслушать одну из его речей на тему «во что веришь, то и получишь», но меня спасла появившаяся на кухне сестра. На ней была старая папина футболка с лого факультета права Бостонского университета, а запястья обхватывали два напульсника, оставшиеся от тренировочного костюма в стиле восьмидесятых, который она надевала на Хеллоуин.
– Ты оставил свой телефон в ванной, – сказала Софи, бросая мне мобильный. – Мэверик прислал тебе сообщение.
Я поймал телефон в воздухе и только тогда заметил чернильное пятно от типографской краски на ребре ладони.
– Не смей рыться в моем телефоне.
– Не бросайся техникой, – добавил папа, а мама вставила:
– Софи, пожалуйста, будь поласковее!
Софи отпила маминого апельсинового сока:
– Мэв хочет потусоваться с тобой.
– Ты и сообщения мои читаешь?
– Я только в четвертом классе. Я все еще учусь не нарушать чужие границы. К тому же твой пин – 1111. Он слишком простой. – Софи встала коленями на пустой стул. Стол был круглым, и по какой-то причине никто из нас никогда не присваивал себе какое-то определенное место, как водится в других семьях. Софи взяла кусочек тоста. – Время углеводной загрузки.
– Где ты этого набралась? – спросила мама, приглаживая взъерошенные после сна волосы Софи. Сестра увернулась от маминой руки, отломила кусок хлеба, провела им по маслу и сунула в рот.
– Из ютуба. Там рассказывали, что бегуны перед забегом употребляют кучу углеводов.
Софи и кучка ее друзей все лето участвовали в спонсируемых городом забегах и были непобедимы.
Я испустил стон и проговорил:
– Что ж, на этой ноте я ухожу.
Софи проглотила тост:
– Не хочешь узнать, где живет та девушка? Десембер?
– То есть ты еще и подслушивала? – Я помедлил и спросил: – Ты ее знаешь?
– Ее дядя – новый озеленитель, занимается газонами. Он показал нам с мамой, как подрезать помидоры в саду комплекса. Помнишь, мам?
Мама кивнула.
– Да, у нас новый озеленитель, – сказала она папе. – Ты знал, что если помидоры не дозревают на лозе, то нужно оборвать цветы?
– Миссис О’Мэлли называет его горячим кексом, – сказала Софи. – Это значит, что он красавчик.
– А где они живут? – Я поднял свою тарелку, а Софи наклонилась и схватила мой недоеденный тост, не преминув бросить на маму взгляд, как бы говорящий: «Ох, Ник».
– Они переехали в апартаменты, где раньше висела «музыка ветра».
Я встал из-за стола, прошел к мусорному ведру и вытряхнул туда остывший завтрак.
