Мне больше по душе истории вроде той, что случилась в Китае. Влюбленных звали Лю и Сюй. Они жили в деревне, где женщинам запрещалось встречаться с мужчинами моложе их, так что пара сбежала и поселилась в отдаленной горной пещере вместе с детьми Сюй. За следующие пятьдесят с лишним лет Лю вырезал в скале более шести тысяч ступеней, чтобы Сюй было легче подниматься в гору.
Вот это я понимаю.
Любовь, конечно, мощный стимул. Но в нашем случае ставки были еще выше. Если я не смогу придумать, как удержать Ника рядом, он умрет, и я буду в этом виновата.
– Ты не знаешь, где она? – спросил он, вклинившись в водоворот моих мыслей.
– Не имею ни малейшего представления. Она ясно дала понять, что не хочет, чтобы ее нашли.
Ник помрачнел:
– Это отстой. Мне жаль. Значит, ты живешь с…
– Остались лишь я и дядя. Брат моей мамы.
Он кивнул, похоже, догадываясь, о чем я умолчала: отца у меня не было. Когда наш разговор подошел к этой неловкой точке, мой дар снова подкинул мне картинку – ничего не поменялось. Я разыграла свои карты правильно.
– Мне пора на работу. – Ник спустился по ступенькам, его широкие плечи напряглись так, что его за них можно было повесить на вешалку. – Дай знать, если передумаешь насчет статьи.
– Обязательно.
Я не передумаю. И Ник тоже. Я закрыла за ним дверь. Меня переполняли предвкушение, облегчение, страх и сожаление.
Ник
По четвергам Триш, администратор бассейна, подменяла меня в первый час, чтобы проверить уровень pH воды, так что до начала смены у меня оставалось еще больше получаса. Я давил на педали велосипеда, чтобы расстояние между мной и Десембер увеличилось настолько, насколько возможно. Велосипед тряхнуло на торчащем из кладки камне на ее улице, но, как только я выехал на тротуар, окружавший бассейн, я слышал лишь жужжание шин, которое заглушало стук пульса в ушах.
Я не мог смотреть на этот хлорированный голубой прямоугольник, не думая о том, как я мешкал, спасая мистера Фрэнсиса, колебался. От этих мыслей чувство вины накрывало меня быстрее, чем в «Любителях загадок» появляется очередной сюжетный твист. Я перепрыгнул «лежачий полицейский» и выехал на главную проезжую часть жилого комплекса. Оказавшись на ровной поверхности, я встал на педали, ухватился за руль и понесся мимо буйно цветущих тигровых лилий и высоких идеальных сосен, выстроившихся на границе бетонного покрытия.
Я пересек дорогу, ведущую к полям Малой Лиги – они прилегали к нашему комплексу. В три или четыре часа пополудни пыльная парковка будет полна минивэнов и внедорожников. А еще там будут полчища одетых в спортивную форму детей, таскающих бейсбольные биты, чавкающих и перекатывающих во рту комочки обычной или виноградной жвачки. Но в это раннее утро поля были моими.
Я обогнул валяющееся на пути бревно, в четыре рывка преодолел короткую тенистую тропинку и подъехал к полям. С тех пор как я прошлым летом играл тут с Мэвериком, ничего не изменилось. К каждому полю вели посыпанные песком и гравием дорожки. Всего их было шесть, а прямо в центре стояла закусочная, где я обменивал мамины пустые банки из-под минералки на крендельки.
В детстве, когда летом мама оставалась работать допоздна, папа отправлял нас с Софи сюда ужинать. Пять баксов за два завернутых в фольгу хот-дога и порцию горячей, посыпанной солью картошки фри. Софи макала свою картошку в уксус, я – в кетчуп.
