По ту сторону клетки - страница 7

Время остановилось. Я захохотал во весь голос; теория оказалась верна! Часы были точны, секунды идеально подобраны, сигнал подан как раз вовремя, а графики сошлись именно в зоне нестабильности, не обманув меня. Все вокруг словно подернулось дымкой, стало зыбким и нереальным, словно перед глазами повисло марево – значит, и мои поправки к законам оптики подтвердились! В этой области измерения, в этом безвременье и нестабильном слое существования свет вел себя иначе. Пора было проверить и все мои остальные догадки. Я нерешительно поднес палец к решетке и махнул рукой. Мои кожа, плоть и кости прошли сквозь металл. По ощущениям когда-то непреодолимые прутья напоминали плотный гель – как я и предвидел. В записях я даже называл его «вневременным гелем», отражением реальных вещей по эту сторону осей пространства.

Умопомрачительно! Я до последней секунды, до последнего вздоха сомневался в своих теориях, хоть цифры и говорили об обратном. Я посмотрел себе под ноги; ступни мои словно застряли в густой каше – пол тоже обернулся вневременным гелем, где-то более плотным, где-то помягче. Мешок же мой казался куда плотнее и целее. Подхватив его, я рванулся вперед. Дернувшись, решетка пропустила меня, а потом задрожала, как фруктовое желе, прежде чем вернуться к своему изначальному состоянию. Я вплотную подошел к смотрительнице. Ее взгляд упирался туда, где я только что сидел – а теперь пропал бесследно. Сбежал оттуда, откуда никто не мог раньше сбежать. Полдела сделано; теперь нужно было только найти точку, из которой можно было выйти назад в реальный мир. Я мельком взглянул на блокнот в руках смотрительницы; мне так хотелось порвать его в клочья, разбросать по комнате! Но бесполезно; разрушив отражение, оригинал не повредить. Едва время сделает свой следующий шаг, как настоящий блокнот создаст себе новую «тень» в этом сонном измерении.

– Кажется, пришла пора прощаться, – улыбнулся я.

Пусть она меня не слышит – все равно. Я выпрямился в полный рост и помчался к дверям; пробился сквозь них, как через густую жидкость. Я остановился. Передо мной протянулся тот самый страшный и темный коридор, который раньше был виден только издалека. По каждую сторону высились двери, дрожащие в безвременье; на полу расположились широкие плиты, такие же белые, как и стены вокруг. Мне ничего не оставалось, кроме как идти вперед; я пробивался через бесконечные двери, а коридор все полз и полз, как червь, буравя здание. Наконец, когда я уже начал думать, что заблудился, за очередной дверью появился пост охраны; бледные образы мужчин с оружием напряженно всматривались в экраны мониторов. Рядом с ними высилась горка зеркальных масок, а возле поста одиноко стояла пустая тележка «кормильцев». Не в силах сопротивляться собственному любопытству, я зашел на пост охраны и заглянул через плечо одному из охранников; на мониторе, теряясь в неясных разводах, виднелась моя пустая клетка. Силуэт смотрительницы расположился рядом.

Я засмеялся собственным мыслям. Если бы они только могли видеть свои лица! Переполошились, что-то заподозрили, но уже слишком поздно – время потеряно! Все еще злорадно улыбаясь, я уставился на лица охранников, стараясь как следует запомнить каждого. Линии их лиц казались грубыми, их щеки, носы и лбы пересекали уродливые шрамы, а в глазах отразилась непроходимая тупость. Задумавшись, я приложил палец к губам. В голову лезли непрошеные мысли: графики и расчеты пытались подсказать мне, где находилась точка выброса в реальный мир. Я оставил пост охраны и побрел дальше, натыкаясь на тупики и по нескольку раз возвращаясь к одной и той же развилке. Здание предстало передо мной лабиринтом коридоров и комнат, забитых всякой всячиной – лаборатории сменялись комнатами отдыха и забитыми компьютерами офисами, а люди в них застыли в самых невероятных позах. Чем больше я удалялся от главного коридора, тем чаще мне попадались маленькие каморки с необычного вида аппаратурой и полками, уставленными биологическими образцами. В одной из комнаток, самой дальней, оказался изможденный человек, привязанный ремнями к стулу; рядом стояло пустое ведро, на столике расположились пустые шприцы без иголок. Мне стало невыносимо жаль беднягу – но я ничем не мог ему помочь. С каждым новым шагом я заново просчитывал выходы в реальный мир по тем формулам, которые теперь хранил глубоко в мозгу. Графики моих уравнений снова сошлись – в одном из змеистых коридоров, прямо перед лицом тучного мужчины со стопкой бумаг в руках. Такое место мне точно не подходило.