– Эх, была, не была, я привык к бродяжничеству. – Игидей рассмеялся. – Первый раз в жизни здесь, с тобой по соседству, прожил больше года на одном месте.
– А я как раз наоборот, до сих пор не выходил за пределы долин рек Онон и Керюлгэн, думал, тут и закончу свою жизнь, а получается, вовсе в Китай собрался.
– Не тужи, старик! Мы с тобой свободные люди. Если не понравится, устанем или надоест, тут же повернем обратно. Так что давай без всяких проволочек поедем, посмотрим чужие края, поглядим, как другие люди живут.
– Пусть так…
Глава третья
Впереди Чагаан-Хэрэм
По состоянию 1 года нашей эры отношения хуннов с китайцами были стабильные. На границах было спокойно. Китайцы старались приобщить хуннов к китайской культуре и за хорошую оплату привлекали к военной службе.
В армиях Китая обязательно полагался штат доносчиков, а хунны, находившиеся на китайской службе, этого не терпели и раскрытых доносчиков убивали. У хуннов основная пища была мясная и молочная, а у китайцев больше рисовая. Разными были семейные обычаи и традиции. Поэтому хунны не воспринимали китайскую культуру. Китайцы и хунны считали: надо стараться жить мирно, но порознь. Китайское правительство старательно поддерживало мир.
Р.Н. Безертинов,
«История великих империй», том I (ХХв.)
Словно торопя их, затянутое тучами небо враз прояснилось, холодные ветра перестали дуть, заморозки отступили, засияло весеннее солнышко. Тут же начал таять снег, шумно побежали множество ручьев и ручейков, низины наполнились талыми водами.
После отъезда Аргаса Игидей с Соргон-Сура совсем захлопотались, неожиданно для себя готовясь к путешествию.
Игидей велел выбрать лучших коней, чтобы перегнать их в Китай для продажи. Хотелось закупить больше выделанных коровьих и лошадиных шкур, но времени было в обрез. К тому же все семьи уже перекочевали с зимников следом за зеленью, только-только начинающей проклевываться на солнечных местах. К наступлению самой жаркой поры они должны будут достичь северных гористых степей.
– Давай двигаться! – Старик, по его словам, тяжелый на подъем, оказался более быстрым в сборах. Расторопно закончив свои дела, он торопил соседа: – Время уходит. Макушка весны уже начинает убывать. А пока мы доберемся до места, уже будет лето. Сейчас самое выгодное время для перехода. А как начнет солнце жарить, так пески пустыни Хобо напитаются солнцем, самое настоящее пекло будет, ни одна живая душа не выдержит.
– Откуда тебе знать, как там, в Хобо? Ты же всю жизнь провел здесь, возле чанов с кумысом? – удивлялся Игидей.
– О-о, мил человек. Я за этим столом, угощая людей кумысом, столько разговоров наслушался, что кажется, будто везде побывал и все обо всем знаю.
Игидей смотрел на ладно упакованные тюки, сложенную утварь и едва сдерживался, чтобы не смеяться: кто бы мог подумать, что прикипевший к месту человек на старости лет так будет стремиться в путь?!
– Да ладно тебе, ходил я в Китай. Пусть летом всю дорогу солнце припекает, зато сейчас на пути столько луж: море разливанное! – Игидей нарочно припугивал старика. – Вброд придется идти, а то и вплавь!
– К чему такая спешка? – убеждали старика и люди из челяди. – В самом деле, сейчас даже самые маленькие речки полны воды, не перейти. Лучше дождаться, пока вода на убыль пойдет.
– Ничего, – горячился Соргон-Сура, – где на верблюдах переправимся, а где вплавь! Чай, не соль, в воде не растаем.
