И вот наступил вечер шестнадцатого дня рождения Марши.
В южном пригороде Дублина родители сняли особняк с чудесной оранжереей. И уже после того, как остальные члены семьи давно отправились на покой, Марша и Финн лежали в объятиях друг друга, глядя сквозь стеклянный потолок на звезды, которые едва проглядывали – «Но все-таки они здесь», – как настаивал Финн, – сквозь облака.
– В Шотландии, чтобы выйти замуж, нужно, чтобы вам исполнилось всего шестнадцать, – прошептал он, дыша ей в волосы.
Ее сердце, кажется, перестало биться.
– Правда?
– Да, – ответил он и погладил ее по бедру. – Когда мы вернемся в Англию, тотчас убежим. В Гретна-Грин!
– Да, – прошептала она, крепко прижимаясь к нему. Вдруг она показалась себе такой маленькой!
Она истинная, их любовь. Все без подделки, совсем настоящее. Почти все время Марша принимала свою любовь храбро и с величайшей радостью, как танцующее в воздухе перышко, а сейчас ей открылась всепоглощающая сила, грозящая унести далеко-далеко, в неведомые дали.
– Не бойтесь, – прошептал он и поцеловал ее, и нежным было соприкосновение их губ.
Нет. Она не будет бояться.
Он распустил шнуровку на спине, осторожно спустил рукава и корсаж платья, шепча милые глупости ей на ухо.
В ту ночь Марша позволила любви унести себя туда, куда дóлжно. Она отдала Финну все. Все!
Их совокупление в темноте вышло неловким. Быстрым. Оба очень боялись быть застигнутыми на месте преступления. А потом, к величайшему удивлению Марши, появилась боль. И кровь!
Новое смущение и неловкость.
Но не в обычае Финна было обращать внимание на неприятности.
Потом она кое-как привела себя в порядок, потому что пальцы дрожали, и он снова привлек ее к себе.
– Отлично, – сказал он с долгим вздохом.
Несколько секунд она ждала. Они отдались друг другу. Это был великий и торжественный момент. Но Финн так и не заговорил, и она поняла, что ее возлюбленный, возможно, просто боится. Рядом были спальни ее отца и матери, а также братьев и сестер. Если их обнаружат, ему это дорого обойдется.
– Я вас люблю, – приободрила она его, утыкаясь в него носом. – Вы тот самый единственный мужчина, которого я буду любить всю жизнь.
Некоторое время он гладил ее по голове.
– Мы чудесно подходим друг другу, – сказал он наконец. – Больше, чем чудесно. – И он поцеловал ее макушку.
– Мы идеальная пара, – вздохнула она и с улыбкой взглянула ему в лицо.
Улыбнувшись в ответ, он снова ее поцеловал – долгим, томительным поцелуем – и рывком поднял на ноги с ужасно неудобного ложа, которое они соорудили из диванных подушек.
– А теперь я должен идти, – сказал он. Судя по голосу, он сильно нервничал. Так она и предполагала! – Нельзя, чтобы нас обнаружили.
– Знаю. – Она прильнула к нему. – Но мне жаль, что вы вынуждены уйти.
Это была их последняя ночь вместе. Завтра ей предстояло отправиться в Бэллибрук, а ему с лордом Чедвиком ехать в Корк, навестить друзей, а потом сесть на корабль и переправиться через Ирландское море назад, в Англию.
Но очень скоро они снова будут вместе – навеки.
– Где и когда мы встретимся, чтобы бежать в Гретна-Грин? – спросила она.
– Когда вернусь в Англию, все спланирую и напишу вам письмо. – Он ущипнул ее за щеку. – Глупышка. – И рассмеялся.
Она тоже засмеялась. Просто не смогла удержаться. Видеть его смеющимся – это делало ее самой счастливой женщиной в мире.
Счастье переполняло ее, когда занялся рассвет, серый и холодный. Марше казалось, что сквозь нее течет река, медленная, ленивая, чудесная. Река любви.
