О чём она думала, когда решила позлить толпу пьяных, да ещё далеко за чертой родного города? Понятно, что меня не жалко, так и сама нарвалась, дура.
— А нечего прелести перед всеми светить! — намекаю на её осиную талию и плоский живот.
Полураздетая девушка в пьяной толпе, где каждый мнит себя альфачом. Так и пропадают без вести.
— Кто бы говорил, — фыркает она, напоминая о моём конфузе. И тут же начинает активней вырываться. — А ну, не трогай меня, бесстыжий!
О господи! Нам только подраться сейчас не хватало среди песка и мешков с цементом.
— Да не зажимайся ты! Руки подними, — прикрикиваю на её попытки прикрыть грудь. — Что я там не видел — лифчик?
— Ну, знаешь… — переходит на тихое сопение Крис. — Приличные девушки лифчик абы кому не показывают! И вообще, я же тебе не нравлюсь даже…
— Одно другому не мешает.
Стягиваю через её голову свитшот, особо не заботясь, что цепляю волосы. Некогда любезничать. Быстро повязываю вещь на своих бёдрах грязной стороной внутрь и начинаю расстёгивать на себе рубашку.
Пальцы от адреналина деревянные, не слушаются.
— Что встала столбом? Помогай.
Конечно же, она не реагирует. Хлопает на меня огромными глазами, лицо в слабом свете, бьющим из окна, вытянуто, губы приоткрыты буквой «о». А потом вдруг как выдаст:
— Так ты ко мне приставать не будешь?
Приставать?!
Мы на задворках цивилизации, без машины, без интернета, в окружении враждебно настроенных местных. Если и хотеть чего-то, так это убраться как можно дальше, пока нами не убрали пыль с армейских ботинок.
— Прости, Каштанка. В другой раз обязательно исправлюсь. А пока надевай рубашку. Сейчас выманим Олю и валим.
— А это идея! — она аж светлеет лицом, что уже само по себе меня пугает. — Задержимся ещё на минутку. Ролик точно выстрелит, если добавить элемент погони! Тебе же хватит места разогнаться и перемахнуть вон тот забор?
Психанув, сжимаю пальцы на её подбородке. Рубашка, зажатая между нами, сминается. Тепло её тела заставляет меня хотеть невозможного, и это делает мой голос грубым.
— Ты издеваешься?
— Руки! — возмущённо смотрит на меня Кристина.
Да кем она себя возомнила? Моей хозяйкой? Думает, завела себе послушного пса?
— Рот закрыла, — свирепо вдавливаю большой палец в мягкие губы... алые, сочные, злые, влекущие...
Крис вся такая сердитая, взъерошенная и так громко дышит...
Меня ведёт вперёд. Это так не к месту и... естественно. Вопреки желанию её уничтожить. Скорее, благодаря ему. Похоже, нашей вражде всё равно как себя проявлять. И если, чтоб проучить её, нужно просто дать себе волю, я готов рассмотреть варианты.
Нагло скольжу пальцами по подбородку, спускаясь к шее и оттуда вправо — к широкой бретельке спортивного лифа. Плотная ткань спадает с плеча.
Крис испуганно сглатывает. Взгляд у неё дурной, ошалелый.
— Антон, что ты делаешь?
— Ты сама меня вынудила быть твоим парнем, забыла?
— Фиктивным!
— Странно. А мурашки от меня настоящие…
Касаюсь нежной кожи и неотвратимо съезжаю с катушек. Губам хочется понаглеть, а рукам — продолжить хозяйничать.
Но из-за угла вдруг вываливается дембель, а сразу за ним выглядывают Оля и Олег.
Как же, мать их, не вовремя! Или впору радоваться?
Я, кажется, собирался поцеловать Кристину?!
Уже не узнаю. Как бог отвёл...
Она оборачивается, чтобы выяснить, что меня так контузило. Все впятером замираем, осмысливая картину — нас с Крис: в обнимку, по пояс раздетых, словно пойманных на горячем. Удивление на лице Оли. Шок в глазах Олега. И жестяную банку, складывающуюся гармошкой в кулаке звереющего Гордея…
