– Ты станешь “призом” для победителя, кукла, – усмехнулся он, теперь обращаясь к нам всем. – И если хотите жить, лучше внимательно слушать всё, что сейчас услышите и выполнять любые приказы.
Его голос был резким и холодным, каждая фраза звучала, как приговор.
Мне казалось, что я задыхаюсь, словно воздух в комнате стал вдруг густым и тяжёлым. Не могла поверить.
“Приз?” – это слово эхом отдавалось в голове, становясь всё более реальным с каждой секундой.
Мужик снова рассмеялся – звук его ржача был как плевок в душу. Я смотрела на него, и меня охватывал ужас. Он был слишком спокоен, слишком уверен в себе, как будто полностью контролировал ситуацию. Его губы растягивались в улыбке, но в его зелёных глазах не было жизни. Эти зрачки были ледяными и пустыми, и от этого становилось ещё страшнее.
– Добро пожаловать в ад! – он бросил с ядовитой усмешкой, а его гогот раздался снова, заполняя всё пространство, как зловещий звон в ушах.
Мне стало по-настоящему жутко.
Мы словно во сне шли по коридору. Вокруг всё плыло, голова была тяжёлой от страха и шока. Нас вывели в какую-то комнату – с первого взгляда она напоминала гримёрную. По стенам висели зеркала с тусклыми лампочками, столики были завалены косметикой. От обилия ярких, неуместных здесь цветов, веяло абсурдом, будто всё происходящее – какой-то нелепый театр.
Когда я вошла, мои губы дрогнули в слабой усмешке.
“Привести себя в порядок? Учитывая, что мы все только что пережили, и что ждало впереди, как это вообще может быть важно?”
Никто из нас сейчас не думал о том, как выглядит. Волосы растрёпаны, лица бледные от страха – всё это казалось такой мелочью на фоне того, что нас ждёт.
Одна из девушек, дрожа, осмелилась возразить:
– Какой в этом смысл? – её голос был полон боли и отчаяния. – Мы не…
Она не успела договорить. Женщина, которую я сразу заметила при входе, резко подошла к ней. Высокая, с холодным взглядом. К ней тот верзила обращался по имени Адель. Её движение было таким быстрым, что я не сразу поняла, что происходит.
Адель схватила девушку за волосы и рывком подтолкнула к зеркалу. Я вздрогнула, видя, как та зашипела от боли, но не могла сопротивляться. Женщина прижала её лицо почти вплотную к столу, удерживая голову с силой.
– Или ты сама себя малюешь, – прошипела она сквозь зубы, – или я сейчас расквашу твой прекрасный носик об угол этого столика. Тогда уж точно станешь красоткой.
Злобный голос был низким и холодным, в нём не было ни капли сочувствия. Девушка замерла, её глаза расширились от ужаса, и, казалось, что она на грани паники, но не смела больше возражать.
Адель бросила её, оттолкнув к зеркалу, и отошла, словно ничего не произошло.
Я сжалась, чувствуя, как напряжение в комнате стало ещё более густым. Никто больше не пытался говорить.
Мы были сломлены, запуганы до дрожи.
Огляделась.
Остальные девушки, одна за другой, в спешке занимали места у свободных зеркал. Они начинали торопливо мазать на себя косметику, дрожащими руками прикасаясь к теням и помаде. Было ясно, что никто не знал, что делать, но все боялись не подчиниться.
Я не стала медлить. Прошла к свободному месту и села перед зеркалом. На столе лежала косметичка, с явно использованной палеткой, поломанной пудрой, помадой с замятой поверхностью – всё говорило о том, что это было уже не раз использовано. Но сейчас это казалось таким незначительным, на фоне страха и осознания того, что нас ждёт.
