– Богу – слава, контрабандистам – спасибо! – усмехнулся парень с винтовкой.
– Но, согласитесь, братья, что верхом миротворческого идиотизма было снять осаду ровно через месяц, объявить амнистию и думать, что все как-то сами разойдутся, —произнёс Интеллигент.
– Ну, не такая уж это была и глупость. Тогда довольно многие разошлись, – печально заметил Командир. – Маленьких детей тогда эвакуировали…
– Но пришло-то всё равно больше! И, кстати, в ту неделю подвезли мины, – отозвался Стрелок с винтовкой.
– Да что мины… Вот противогазы – это благодать. А то этот газ так достал, сил никаких не было. Мне тогда казалось, что я все слёзы выплакал, – вздохнул Командир.
– Я именно тогда в гетто приехал. Когда было прекращение огня, – отозвался парень со снайперской винтовкой. – Не мог стоять в стороне, когда такое творится. Когда они сняли осаду и растрезвонили об этом, вообще не поверил своему счастью. Купил старый барретт и рванул сюда, —он любовно погладил чернёный затвор.
– Да, ты у нас молодец! – улыбнулся Командир. – Только вот патронов к своей чудо-пушке не припас…
– Ну, я же не думал, что стрелять придётся… Да и не нужны они, по большому счёту, – опустил голову парень. – Если начнётся настоящий штурм, ни моя винтовка, ни ваши автоматы – ничего не поможет.
– Мины помогут. Их тут на танковую дивизию хватит. Благодаря им, нас и не штурмуют. Понимают, чем это для них кончится. Ну, и для нас, конечно… – задумчиво произнёс Старший.
– Сомнительное это счастье, подорваться вместе с врагом на своих же минах, – Стрелок покачал головой.
– Слушайте! Даже тупые Миротворцы понимают, что самоподрыв нескольких сотен человек – это слишком, даже для Содомской Федерации, – заметил Интеллигент.
– С точки зрения стратегии, им, конечно, надо было сразу накрыть нас ракетами или артиллерией, – твёрдо отрезал Старший.
– Ну, и как бы это выглядело? – усмехнулся Интеллигент. И, передразнивая диктора, заговорил гнусаво – казённым фальцетом: «В связи с систематическим нарушением Закона о защите прав и здоровья ребёнка мы спалили всех этих детишек вместе с их родителями-фанатиками, во славу Великой, к едрене её фене, Матери»! Так, что ли?
Раскаты мужицкого смеха прокатились над блокпостом.
– Ну, не скажи… – задумчиво протянул Командир. – Не так страшен подрыв, как его малюют. Быстрая смерть, без мучений. Всяко лучше, чем на запчасти!
За разговорами они не заметили, как серая тень медленно подбиралась к посту. Бесшумно и грациозно переходя от одной воронки к другой, виртуозно обходя ловушки и мины, щедро разбросанные защитниками гетто, наконец, тень подошла совсем близко и забралась в воронку в пятидесяти метрах от поста. Потом грязная рука высунулась наружу и осторожно взялась за почти невидимую сигнальную нить и подёргала её. «Дзинь-дзинь», – разнеслось над блокпостом. Бойцы мгновенно умолкли и рассыпались по бойницам.
– Кого это принесла нелёгкая? – спросил Командир, рассматривая поле в бинокль.
– Ты видишь кого-нибудь? – отозвался Стрелок, вглядывающийся в оптический прицел.
– Я нет. А ты? – переспросил Командир, не выпуская из рук бинокль.
– У меня пусто… – пробормотал Стрелок.
– Может, опять собака? – спросил Интеллигент, глядя в сумерки.
«Дзинь-дзинь», – снова мелодично брякнула консервная банка.
– Да где же ты… – пробормотал Стрелок, медленно поворачивая огромный ствол.
– Не туда смотришь! Ближе! Вон там, рядом с пеньком… Нет, не там… Правее…– затараторил рыжеволосый парнишка, показывая пальцем в сторону воронок.
