– Было дело… – раздался голос из воронки. – Только не на «Синем Озере», а на «Чёрном». Светлые песни на «Чёрном Озере». Музыкальный слёт. Картошка печёная была особенно хороша! Ну, и песни тоже ничего…
– Это точно он! Картошку я хорошо помню, – прошептал он Старшему и крикнул:
– Выходите, мы Вас ждём! И осторожнее – там кругом мины!
Все бойцы замерли в ожидании, сжимая в руках оружие. А из воронки сначала появились грязные руки, потом седая голова, а потом и весь Илия, с сумкой на плече, закутанный в серый миротворческий плащ, надетый поверх серой тюремной робы. Он шёл, внимательно глядя под ноги, перешагивая через мины.
– Привет, вояки! – усмехнулся он, подойдя к посту.
И, обернувшись к Стрелку с винтовкой, бросил ему пачку патронов и улыбнулся:
– На, держи гостинец. Бронебойные. Сердечник – металлокерамика. Кучность у них, конечно, похуже, чем у стандартных. И баллистический коэффициент не ахти. Но зато композитный броник прошивает навылет с полутора тысяч метров.
– Это же запрещённые боеприпасы! Где Вы их достали? – охнул Стрелок.
– Купил в канцелярском отделе. Там была хорошая скидка на пятидесятый калибр.
И добавил, глядя на Старшего:
– Проводишь меня к Паше, Сапожник? Я очень тороплюсь!
– Доченька, не упрекай меня, пожалуйста. Я тоже впервые буду ночевать в Пустоши. Но другого места для ночлега нам не найти. Папа грустно улыбнулся и развёл руками. На нём была полевая форма преподавателя Академии, песочного цвета, с нашивкой биологического факультета. В руке он держал форменный рюкзак и что-то пытался в нём найти.
– Господи! Да где же мои семена, – тяжело вздохнул он, шаря внутри рюкзака.
– Папа, а мне кажется, что там, в темноте, кто-то есть, – сказала младшая Любочка, боязливо оглядывая окружавшие их развалины. На ней была надета чуть приталенная куртка ученицы начальной школы при Академии.
– Здесь никого нет, доченька, не бойся. Сейчас разожжём огонь, и ты согреешься. Представь, что это Мамина история. И мы – герои катакомб и прячемся в развалинах…
– А вот скажи мне, Папа, – серьёзным голосом спросила Вера, – …а в Пустоши действуют те же законы, что и в Федерации?
– Ну, официально мы всё ещё внутри страны. И все законы здесь как бы тоже действуют. Но есть один нюанс. Бойцы Халифата тоже считают эти земли своей территорией. И регулярно сюда наведываются. Пристрелить пару Охотников, заминировать что-нибудь. А где-то там, посередине, пролегает условная граница. Именно она по-настоящему отделяет Федерацию от Халифата.
– Да уж, слава Богу за Пустошь и руины. В эту грязищу, забитую минами, ни один Охотник в здравом уме не сунется, – подала голос Надя.
Она ломала хворост и складывала его аккуратным домиком для будущего костра.
– Так что можете расслабиться! – усмехнулась она.
– Ага! Особенно расслабляет эта дивная табличка: «Проверено – мин нет!», – ответила ей Вера. – Вы только огонь сильно не разжигайте, – добавила она. – У беспилотников инфракрасное зрение, они теплый дым сразу засекут, – объяснила она серьёзным тоном.
– Вот, Вера, ты откуда это знаешь? Тебе что, миннрав лично докладывает? Как устроены дроны, какие датчики, алгоритмы поиска, вооружение? Это же всё засекречено! – возмутилась средняя сестра.
– Девочки, не сейчас! – умоляюще попросил Папа. – Всё висит на волоске, и спорить нам ни к чему! Но что касается дыма, то я лично слышал, как на канале Министерства нравственности сообщили: «Религиозные фанатики вновь обстреляли боевой беспилотник. Машина вернётся в строй после замены инфракрасного датчика».
