Я тут же бросилась включать охранную систему. Была бы поумнее, сделала бы это раньше. Но сдается мне, Германа подобным не остановить.
Утро началось прескверно – явился Буров. Хмурый и заметно уставший он рыкнул с порога:
– Какого черта ты к телефону не подходишь?
– У меня нет времени на болтовню.
– Это ты так о своем муже печешься?
– Благополучие Давида больше не моя забота. Пусть его девки стараются. Ну или вы, раз он вам платит.
– Спятила?
– Само собой. Разве нормальных в психушке запирают?
– Это был санаторий.
– Ага, расскажите это шизику, который каждую ночь с Кантом спорил о том, что есть сущее и безгранично ли бытие. Иногда так расходился, что весь этаж будил.
– Белль, – неожиданно мягко произнес Буров. – У тебя есть причина сердиться на Давида. Он виноват, я не спорю. Но сейчас не то время, чтобы вспоминать былое. Мы должны…
– Должны? – усмехнулась я. – Лично я ему ничего не должна.
– А тебя не смущает, что твой муж, вполне возможно, попал в беду?
– Уверена, ты с этим разберешься. И замнешь по-тихому все, что он натворит.
Вновь став самим собой, он свирепо сверкнул глазами и сказал:
– Даже не сомневайся.
Я передернула плечами. Сейчас мне было даже неуютнее, чем обычно в его присутствии. Если честно, Буров начинал меня пугать.
– А теперь подробнее и по порядку расскажи мне о вашей последней встрече.
– Я уже рассказывала. Много раз.
– Повтори. От тебя не убудет.
Хотелось послать его к черту, но не рискнула даже мысленно. Забубнила монотонно заученное:
– В пятницу утром мы позавтракали вместе. Я не хотела его видеть, но он притащил поднос в спальню. Деваться было некуда. Сказал, что к вечеру я должна быть готова. Какой-то очередной прием… Я попыталась отказаться. Но ему до этого дела не было. Велел быть готовой к шести. Мы поругались. Он уехал. А мне пришлось ехать на Невский за платьем. Все.
– Тебя не встревожило, что он не приехал вечером?
– Скорее обрадовало. Я хотела развестись, а не шляться по светским тусовкам, изображая былую любовь.
Проигнорировав мои слова, будто не слыша их вовсе, Буров продолжал допытываться:
– Ты с кем-нибудь еще встречалась в тот день?
– Нет. И ты это знаешь. Надсмотрщик, которого Давид приставил ко мне, наверняка докладывает и тебе, и ему о каждом моем шаге.
– С этим небольшая загвоздка.
– Почему мне уже неинтересно?
– Денис исчез в тот же день, что и Давид.
– Меня должна волновать судьба шофера?
– Не обязательно. Но, как минимум, тот факт, что он не приезжает за тобой, должен быть любопытен.
– Вовсе нет. В гараже полно тачек. А пригляд мне без надобности.
– С этим я бы поспорил.
– Тебе не пора?
– После того, как Денис отвез тебя в особняк, вы общались?
– Я звонила ему на следующий день. Мне нужно было съездить в лавку художника. Он не ответил. Я прекрасно справилась без него.
– Он не перезванивал?
– Мне все время кто-то трезвонит.
Вспомнив свои безуспешные попытки дозвониться, Буров поморщился. Но сдержался.
– С тобой пытались связаться?
– Кто?
– Кто угодно?
– Ты считаешь, у меня будут требовать выкуп за мужа? – фыркнула я. – Напрасные старания. Все деньги принадлежат Давиду. Я бедна как церковная мышь.
– У тебя есть наследство от родителей.
– Ты имеешь в виду долги? Так ведь и они принадлежат Давиду.
Буров посверлил меня долгим тяжелым взглядом. Наверное, мне следовало превратиться в пепел. Но как бы хорош он ни был, Давид давно его превзошел. Так что, дядя не впечатлил. Хотя я и понимала, что этот человек вполне способен превратить мою жизнь в череду бесконечных неприятностей.
