Побег от посредственности - страница 8

– Тихо! – резко прошипела Виктория. – Не двигайтесь.

Оба присели на землю. Где-то над ними прозвучали приглушенные шаги. Радость Ричарда не утихала, мир вокруг него становился видимым, ему даже не нужно было зрение. Он немного проник в мысли Виктории и оказался в запыленном полупустом коридорчике. К его удивлению, в конце оказалась дверь, которая тяжело и медленно открылась, он зашел внутрь.

Юная девушка поднималась по эскалатору метро. «Виктория!» Она повернулась и увидела Давида. У нее перехватило дыхание. Ее большая студенческая любовь. Статный герой романов. Мама Давида была украинка, а папа – немец. Возможно, поэтому он был ей так близок – тоже, по сути, ничему не принадлежал. Он говорил на пяти языках, ничего и никого не боялся. Они учились вместе в гимназии. В отличие от нее, он говорил по-чешски практически без акцента. Все девушки обожали его широту и прямодушие. Он обладал какой-то внутренней силой, был неразговорчив и все время слегка улыбался, по крайней мере, ей так казалось.

Иногда они встречались на приемах, чувствовали взаимную симпатию, однако он всегда был занят.

Давид взбежал к ней и прижал к себе – самое большое блаженство! Лишь мгновение она сомневалась, потом слегка обняла его. Умирая от нежности, погладил ее по волосам, посмотрел ей в глаза – так близко, что невозможно выдержать. Она деликатно высвободилась из его объятий.

– Виктория! Как дела? Ты не представляешь, как часто я о тебе вспоминал. Мне бы в голову не пришло, что встречу тебя здесь. Что ты делаешь в Москве?

– У меня же советское гражданство. – Она старалась говорить спокойно, но голос дрожал. – Мне нужно в Армению.

Привлекательность Давида давила на ее – она не могла как следует перевести дух.

– Я забыл, что ты наполовину армянка. Пошли вечером со мной на Таганку, будет играть Высоцкий – хоть у меня всего один билет, как-нибудь тебя проведу. Можешь переночевать у меня, я живу с другом в общежитии на Рязанке. Он куда-то уехал, и есть свободная кровать.

***

Вестибюль был прокурен и набит битком. Каждую минуту кто-то дергал ее за рукав: «У вас нет лишнего билета?» Она протиснулась к входу в зал. В 80-х годах XX века, во времена глубокого упадка коммунистической России, Таганка была одним из лучших «бунтарских» театров. Тогдашний режим с удовольствием бы ее запретил, но Высоцкий, один из ведущих актеров, был слишком знаменит во всем мире.

– Она – подруга Высоцкого, – смело начал Давид.

– Отойдите, отойдите. У вас нет билета. Не пущу! – раскинула руки одна из билетерш.

– Она приехала из Франции – скажите ему, что здесь Виктория. – Давид никогда не сдавался. Он был способен убеждать и в самой большой лжи.

– Хорошо, пойдемте со мной, – повернулась пожилая билетерша к Виктории. Давид хотел проскользнуть за ней, но женщина решительно остановила его. – Вы – нет, у вас ведь есть билет. – Виктория растерянно оглянулась. Она не хотела идти без него. Остановилась и вернулась к нему.

– Не бойся, иди одна – Высоцкий точно будет делать вид, что знает тебя. Помни, вы встретились в Париже. Увидимся во время антракта. – Давид заметил ее сомнения, но объяснил это скорее неуверенностью, чем желанием быть с ним каждое следующее мгновение.

– Так что? Идете или нет? – нетерпеливо спросила билетерша.

– Уже идет, – сказал Давид вместо Виктории и деликатно подтолкнул ее вперед.