Побеги - страница 2

Жилплощадь ей выдали как молодому специалисту – в обмен на амбиции и мечты о большом городе. Это потом она осознала, как трудно жить и растить ребенка в поселке, где у перемороженной магазинной курицы вся тушка в белых похожих на сыпь отметинах, где в медпункте могут только поставить клизму и сделать обезболивающий укол и где нет никаких развлечений, кроме дискотеки, куда ходят не танцевать, а драться. Но тогда, впервые сама по себе в своей квартире, она верила, что взрослая жизнь именно такая, какой представлялась в детстве.

Кирина двухэтажка – самый новый дом в Горячем и самый отдаленный. Домов в плане было два, но второй не достроили, успели только возвести земляную насыпь и поясок фундамента. Когда холм начал обрастать щетиной травы, Кира выкопала в палисаднике перед домом загнивающие луковицы крокусов и отнесла наверх. Несколько дней спустя она вернулась проверить их и с удивлением обнаружила, что луковицы не только не погибли, но и выпустили из сердцевины крепкие продолговатые ростки. Она собрала бутылки, мятые сигаретные пачки, бычки, стекла и стала высаживать на холме и другие цветы – к концу первого лета это был уже небольшой пестрый садик. Прознав про цветник, женщины стали уступать Кире рассаду, и каждая обрела в саду свой круг камней – вместе они складывались в единый узор. Глядя на красоту сада, каждая хотела выращивать цветы. Женщины приходили в сад в одиночку или вместе, гуляли по дорожкам, кланялись бородатым ирисам, вдыхали струистый, тягучий запах гиацинтов и с каждым укоренившимся цветком чувствовали, что могут справиться не только рассадой, но и с жизнью. Потом, встречая друг друга на заводе, на поселковых улицах, в подъездах и магазинах, они тихо улыбались общей тайне, которая ускользала от языка, но коренилась в самой привычной для женщины вещи – в теле.

В поселке девочки рождались чаще мальчиков. Вот и у Гали, соседки и подруги Киры, была дочка. Кира встречалась с Галей у подъезда, и они шли на завод вместе. День был теплым и солнечным, небо – темно-синим. Говорить не хотелось. Они так хорошо знали эту дорогу, что могли бы идти вслепую. Иногда Кира останавливалась, подбирала брошенный на дороге мусор, складывала его в пакет. Галя терпеливо ждала, знала, что подруга приводит в порядок все, что попадается на ее пути: то собирает – практически вымогает! – деньги на шторку в душевую, то требует у начальства новые халаты, то клеит на столбах объявления: НЕ МУСОРИТЕ.

Несколько лет назад часть заводских помещений выкупил богатый москвич, и там стали производить препараты не только для животных, но и для людей – гомеопатические мази на основе ланолина и пилюли из сахарной пудры. Сначала делали крупку. Сахарную пудру смешивали с густым сиропом и отправляли в специальные барабаны с перфорированной стенкой. Прокручиваясь, крупка сбивалась в твердые шарики, которые вылетали через отверстия и были как один ровными и круглыми. Потом их рассыпали по большим десятикилограммовым коробкам. Сладкие белые шарики больше походили на драже, чем на таблетки. Чтобы они стали лекарством, их насыщали дорогими заграничными препаратами – выжимками из лечебных растений и трав.

– Что-то я белая такая, – сказала, разглядывая свои ляжки, Галя.

В раздевалке обе надели синие халаты и подобрали волосы.

– Огород начнется – загоришь.

– Я перец уже высадила.

– Ой, а не рано?