Мне бы хватило двух фотографий у фигурки с медведем из мультика на постаменте и еще одной в санях с оленями. Для этого посещать каток не требовалось, достаточно побродить между рядами мини-кафе. Я бы выпила чаю или горячего шоколада, полюбовалась игрой снежинок, медленно оседавших на плечах счастливых взрослых. Потом бы съела бургер, похрустела картошечкой и, может быть, заглянула в торговые ряды, чтобы прикупить родным подарков.
Эх, судьба несправедлива. Я мысленно прокляла Рудольфа с его инициативами.
— Ох, я так давно не посещал каток. Знаете, в мое время здесь было скромнее, — вздохнул Иван Петрович. — Мы с Мариночкой и дочкой часто приходили сюда полюбоваться расцветающим к празднику городом.
Сам Штерн от посещения катка отказался, сославшись на возраст и больную спину. Никто не поверил, но от замечания нас удержало правило хорошего менеджера: с клиентом не спорят, а договариваются. Потому на каток отправились мы с Рудольфом, Иван Петрович предпочел понаблюдать за нами из зоны отдыха. Поддерживать, так сказать, душой и сердцем.
— Иван Петрович, — позвала я задумавшегося мастера, — давайте после катка посидим в уютном месте и обсудим детали договора?
— Конечно, милая, — улыбнулся Штерн так, что у меня закрались подозрения. Сбежит под шумок, чтобы не доставали со сделкой.
В машине Иван Петрович всю дорогу болтал о хрустале, влиянии количества граней на блеск, странных заказов клиентов. Чем больше мастер открывался, тем сильнее приходило понимание, что нас конкретно водят за нос. Отказаться бы, однако звонок начальника отдела и мизерный шанс на победу остановили. Да и приключение в столице мне нравилось.
Ну кроме катка.
— Не напирай, — горячее дыхание Рудольфа обожгло ухо. Сам он давно топтался у скамейки в ожидании, пока я соизволю завязать шнурки на коньках.
В просторной раздевалке помимо нас сидели два молодых человека, и я зависла, разглядывая их. Ничего необычного. Симпатичные парни готовились выйти на лед, чтобы хорошенько порезвиться под задорную музыку. Вот они точно не боялись попасть потом в травмпункт.
— Гляди, страховочные игрушки. Взять? Они, правда, для деток, но… — Рудольф сунул мне под нос экран, где на фотографии укутанный по шею малыш держался за ручки уродливого пингвина-помощника.
Я подняла ногу, обутую в конек, и злобно прищурилась.
— Только упади, сразу проедусь по твоим пальцам, — прошипела я.
— Ты очаровательна в гневе, Сахарочек, — беззаботно рассмеялся Морозов.
— Вы такая милая пара, — от слов Ивана Петровича меня перекосило. — Ах, нет ничего прекраснее любви…
Передернув плечами, я выдавила из себя улыбку.
— Так тебе нести пингвина? Есть пандочки, — насмешливо спросил Рудольф. Фразу про любовь он благополучно пропустил мимо ушей. — Арендую за триста рублей.
— Мозги себе арендуй, — бросила я недовольно, поднялась и повернулась к Штерну. — Иван Петрович, далеко не уходите. После катка пойдем пить чай.
— Конечно, Аленушка, — закивал мастер и подмигнул Рудольфу. — Строгая она.
— Здравия желаю, товарищ генерал Сахарок!
Я покосилась на Морозова, как на последнего идиота, когда он отдал честь. Позади раздались короткие смешки тех парней, Штерн покачал головой. И хоть на каток по-прежнему не слишком хотелось, недовольство растворилось в малахитовых искрах. Жизни и энергии в Рудольфе было так много, что окружающие невольно заряжались от него весельем.
