Почти всю прошлую зиму она провела на улице, бродя по городским паркам, закоулкам, засыпая где придется. Иногда ей удавалось проникнуть в чей-нибудь чистый подъезд и провести там всю ночь. Утром, правда, нужно было раньше встать и убраться еще до того, как тебя погонят прочь, как заразную собаку. Чаще всего Астрид проводила ночь у городской котельной. Днем она продолжала бесцельно бродить по городу, забредая в небольшие супермаркеты погреться. Бывало, она просила подаяние у таких магазинов. Редко ей кто подавал, что было еще одним поводом ненавидеть эту подонскую страну, этот вонючий город, этих безмозглых людей. Но если кто-то и подвал ей милостыню, то Астрид даже не благодарила. А за что благодарить? За то, что они, подав ей гроши, поднялись в своих глазах выше остальных? Она насмехалась над каждым. И для каждого она находила свои уникальные обвинения. Голод, одиночество, отчаяние были ее верными спутниками, лишив ее возможности мыслить здраво. Так прошел самый ужасный год ее жизни на улице.
Сейчас же она сидела в сухом теплом пуховике, явно снятом с широкого мужского плеча. На ее тонком высохшем теле любая одежда висела, как огромная махровая тряпка на упругом прутике. Она уже как месяц поселилась в реабилитационном центре. После того как она вышла из больницы, она пешком добралась до места, адрес которого она тогда взяла у Тани. Раны на ногах к тому времени зажили, а сломанные ребра срослись.
Реабилитационный центр стоял почти на другом конце города, весь огражденный высокими заборами и снаружи напоминавший тюрьму, где, кстати, Астрид успела побывать несколько раз за мелкий разбой на улицах. Она позвонила в ворота. Двери ей отворил высокий мужчина с грубым шрамом на лице, тянувшимся как толстая борозда от левой брови к уголку губ. По всей видимости, он работал здесь охранником. Увидев его, Астрид опустила свои пустые глаза и осипшим от мороза голосом спросила:
– Реабилитационный центр «Исход»?
– Да, – ответил охранник, пристально разглядывая ее.
– Я хочу поговорить с главным.
Охранник сделал попытку приблизиться к ней, но Астрид отшатнулась от него и сухо выдавила: «Подходить ближе не надо».
Ее проводили к управляющему реабилитационным центром, и после короткой беседы она была принята.
Как оказалось, этот центр основали евангельские христиане. Назывался он «Исход». Это был отделенный высокой оградой просторный участок, на котором располагалось одно двухэтажное здание, служившее спальным корпусом. Вдоль забора с восточной стороны тянулось длинное сооружение. Тут проходили богослужения и утренние молитвы, библейские занятия. Другая часть здания была выделена для административной части. В центре двора высилась просторная столовая, за которой располагалась скромная библиотека. И тут же, как небольшой нарост, к заданию примыкало строение, над дверью которого отчетливо просматривалось слово «Медпункт». Вдоль западной части двора тянулся огород. Между огородом и столовой расстелилась лужайка с лысыми кустарниками. Ворота выходили на север, и там же располагалась покосившаяся строжка, похожая на большой детский кубик. А чуть дальше высилась выгнутая часовня из серого камня. Ничего особенного в этом месте не было, если не считать того, что все собиравшиеся в этом месте люди верили в Бога. Может быть, это была очередная секта, помогавшая таким жалким людям, как Астрид, для того, чтобы потом примкнуть их к своей пастве. Но людей, подобных Астрид, мало пугают подобные вещи. Мало ли в мире безумия? Пусть верят и проповедуют о Христе сколько угодно, главное – чтобы кормили регулярно.
