Но только я открыла рот, как меня заглушил рев:
— Мряа-а-а-ау!
В одном из небольших окон под самым потолком стоял, выгнув спину, вездесущий Рыжик. Даже не буду спрашивать, как он сумел забраться на такую высоту и открыть створку. Но не приведет ли фамильяр следом и своего хозяина?
— Быстрее! — сказала я ведьме.
Кот съехал вниз по парчовой занавеске, раскроив ее когтями на полосы, и бросился на зеркало с тем же свирепым ревом, как на темную ведьму. А я слишком хорошо помнила, что с той стало.
— Не смей, Рыжий бес! — заорала я.
Зеркальная ведьма смекнула, что дело пахнет жареным и, пробормотав: “Прости, дорогая!”, исчезла!
Зеркало стало просто зеркалом! И выхода, даже такого дорогого, не осталось!
— Ах ты, собака! — заорала я на кота.
Оставался единственный путь.
Я придвинула пару кресел к стене, поставив одно на другое, подергала оставшуюся целой занавеску с другой стороны окна. И решив, что двум смертям не бывать, отошла подальше, разбежалась и в невероятном прыжке уцепилась за подоконник раскрытого окна, подтянулась и оценила роскошный вид на ночной город, кое-где подсвеченный светом факелов и магических фонарей. Занавеску я забыла выпустить, и теперь она свисала, приглашая к спуску. Ну уж нет! Я рисковая девушка, но не самоубийца!
Под окном виднелся узкий карниз, по нему я и прошла, цепляясь за выпуклый орнамент стены, вправо, в соседний банный номер. Тихонько толкнула оконную раму, молясь всем богам, чтобы было не заперто. Та пошевелилась. Створки здесь даже не запирались! Ну да, самое лучшее — это естественное проветривание.
Но я не полезла внутрь: в помещении горел тусклый свет. Значит, занято. Интересно, а в следующем номере тоже не заперто?
Окно следующего кабинета заманчиво темнело, и я уже не стала медлить: в банях поднялся такой шум, что даже на улице было слышно. Влезла и оказалась почти в таком же номере, как мой предыдущий, только победнее, без лепнины, парчи и зеркал. Зато, к счастью, помещение было пустым.
Но радовалась я недолго: следом за мной пробралось и вредное огненно-рыжее создание, и уселось на полу, внимательно наблюдая, как я лихорадочно раздеваюсь и смываю с себя грим, помогая себе горячей водой и магией. Всё равно после такой магической вспышки, как от магического зова и от активации зеркала, никто и не заметит моего небольшого всплеска. Одеться пришлось в простыню, а свою одежду замотать в сверток и утопить в пенной ванне.
О печати ученика я вспомнила, когда руке стало некомфортно, словно к ней приложили горчичник. Вайр! Ищет меня по печати! Что же делать? Создать над ней защитный кокон?
Не успела! Чертов, то есть, вайров фамильяр глухо заворчал и полез на меня по простыне!
— Ай! — шепотом заорала я, пытаясь отодрать Рыжика. — Ты что творишь? Отстань, не до тебя!
Не отстал! Оказавшись у меня на руках извернулся и… лизнул горящую метку! Боль сразу стала меньше, а кот, урча, начал вылизывать руку, словно она была намазана валерьянкой. Печать на глазах исчезала!
Между тем, беготня в банях усиливалась. Я слышала разъяренный голос Первого вайра, мужские крики и женские визги. Похоже, не удовлетворившись оставленной мной занавеской, как намеком на то, что я спустилась и сбежала в город, ловец решил обыскать все банные помещения.
Я вздохнула, отодвинула Рыжика, сняла простыню и залезла в ту же ванну, где пряталась моя одежда и даже обувь. Ну не могут мужицкие сапоги принадлежать изящной даме, никак не могут!
