Титус скривился, похоже, от боли в боку и тоже подобрал свой тяжёлый меч. И как он вообще им так легко лавирует? Я, наверное, и поднять-то меч не смогла бы. Но на то они и мужчины, чтобы брать противника не только длиной лезвия, но и немалой силой. На моей стороне были ловкость и проворность. И пора заканчивать поединок, иначе быстро сдам, растратив силы.
Мне пока везёт, потому что Титус меня недооценивает.
Встала и, выставив клинок перед собой, перебирая короткими шажками, стала обходить рыцаря по кругу. Для завершения боя мне нужно достать второй клинок, больше Титус не позволит близко подобраться к себе, придётся что-то придумать. Как назло, разыгрался ветер, он бросал колкий снег в лицо, мешая нормальному обзору, но хорошо не только мне.
Титус пошёл по дуге навстречу, не давая мне дойти до парного клинка. Ладно. Сталь о сталь, выбили сноп искр, в ушах звон, бьёт адреналин, пальцы крепко сжимают рукоять. Толчок. Выпад. Подсечка. Прыжок. Снова толчок, сильный, ладонью в грудь, от которого из лёгких вышибает воздух, и я падаю спиной в снег, больно ударяясь копчиком и затылком.
Муть перед взором рассеивается, я поднимаю глаза, но натыкаюсь на острие рыцарского меча. Зато клинок из руки не выпустила, смешно. Вот неудача.
– Сдавайтесь, миледи, – опять предлагает Титус. Победно гудит толпа, увы, не в мою честь, но я хотя бы попыталась.
Вот и всё, проиграла. Однако…
Губы сами растягиваются в улыбке. Мы ведь бьёмся до первой крови, так? Резкий взмах руки вверх… Секунда… Две… лезвие клинка просвистело у головы Титуса. Он дёрнулся, но поздно: на левой щеке появилась алая полоска с каплей, а мой меч вонзился в ствол высокого дерева, стряс с голых ветвей скопившийся снег. Зрители ахнули, в основном впечатлительный женский пол.
– Хм, недооценил, – удивился воин, стёр кровь рукавом и поднёс к лицу, верно, убедиться. – Что ж, миледи, похоже, пари вы всё-таки выиг…
– И-ийк! Кья-як! – говор Титуса потонул в оглушающем орлином кличе, ударившем громом с высоты молочных небес. Следом занялся жуткий ураган, разворотивший замковый сад в безобразие.
Женщины и дети со слугами испуганно завопили, попрятавшись за мужскими спинами. Нависающая над лежащей мной широкая фигура Титуса будто сжалась, я отчётливо различила в серых глазах рыцаря страх, он вздрогнул и отбросил свой тяжёлый меч далеко в сторону, однако остался стоять на месте, вжал подбородок в грудь.
Ничего не понимая, я жмурилась от иглистого ветра, прикрывая глаза ладонью, и через несколько минут смогла, наконец, рассмотреть стремительно снижавшегося к нам с неба бело-золотого грифона.
Огромного и дико злющего.
И гадать не нужно, кто по наши грешные души пожаловал.
Грифон описал над нами круг, гаркнул ещё разок, аж уши заложило и стёкла в окнах замка задребезжали, затем быстро замахал широченными крыльями, гася на подлёте свою скорость. Приземлился в ничтожной близости. И как тушей не задавил в устроенном им же буране?!
– И-ийк-к! – затянул грозно, наставив клюв в нашу с Титусом сторону, крылья растопырил и лапами по площади заскрежетал. Челядь и знать к тому времени из сада испарились. И вот тогда я поняла, что пора спасать бледного как смерть рыцаря. В конце концов, поединок – моя инициатива.
Промычав все возможные ругательства и порядком прокряхтев, пока поднималась на ноги, я загородила остолбеневшего Титуса своей грудью, которой, кстати, толком вздохнуть нормально не могла, храбро представ перед громадной птицей-львом.
