– Пошли отсюда, – рычит подруга, едва Тайсон с компанией заваливается в кафе.
От их гогота закладывает уши; осматриваю помещение и замечаю недовольные взгляды нескольких посетителей, которые были не в восторге от того, что их покой нарушила некультурная молодёжь. Поднимаюсь на ноги, ожидая, пока Кира подзывает официантку и расплачивается с ней, а потом прохожу мимо разбушевавшейся толпы. Кудряшев мазнул по нашим фигурам безразличным взглядом и отвернулся, но мне хватило даже этого, чтобы щёки покрылись предательским румянцем.
– Твоя симпатия слишком очевидна, ты знаешь? – насмешливо комментирует моё смущение Кира, задавая направление в сторону дома. – Я переживаю за твоё душевное здравие, если честно.
– И вовсе это не симпатия, – не соглашаюсь я. – Это просто... просто... какое-то детское увлечение, вот и всё. Многие девушки тащатся по рок-звёздам и спортсменам, но это не значит, что речь идёт о любви до гроба.
– До гроба, может, и нет, но вот по уши ты в него точно втрескалась, – подначивает подруга.
– Не дай Бог, – вздрагиваю.
Конечно, Никита симпатичный; его внешность определённо привлекала внимание, но лично для меня этого было маловато. Я прекрасно знаю, какой тип парней он собой олицетворяет, и уж точно не отношусь к тому типу девушек, которые закрывают на это глаза. Но в тайне любоваться его лицом и фигурой никто не мог мне запретить – я имею в виду, в этом ведь нет ничего такого.
И да, если бы небо свалилось на землю, и он предложил мне встречаться, я бы совершенно точно отказала ему, и глазом не моргнув.
Во дворе Кира забрасывает сумку обратно в багажник машины, и мы расходимся до вечера по домам; Таня смотрит какую-то передачу по телевизору, а я иду прямиком в свою комнату, чтобы завалиться на кровать в компании Миркиного ноутбука – достался по «наследству» – и скоротать время за каким-нибудь сериалом. Буквально через пару минут Кира сбрасывает мне ссылку на чей-то профиль в ВК, и я тыкаю, не глядя; открывается аккаунт какой-то девушки, и пару секунд я озадаченно изучаю её лицо.
«Наша новая одногруппница», – поясняет Скорина, и мой лоб разглаживается.
Теперь я по-другому рассматриваю её фотографию – с любопытством. Не без злорадства отмечаю, что ни наркотиками, ни алкоголем, ни другими вредными привычками тут даже не пахнет, а девушка притягивает к себе внимание своим открытым чистым взглядом и задорными смешинками в глубине глаз. Её зовут Олеся Салтыкова, она наша с Кирой одногодка, и действительно жила в Ростове-на-Дону; мастер спорта по лёгкой атлетике (в завязке после травмы), вечный волонтёр и, судя по фотке, у неё идеальный шпагат – вот то немногое, что мне удалось о ней узнать, пока пролистывала её профиль.
Да, девочки с нашего курса точно на стенку полезут.
Чуть позже вечером, когда я сбегаю с ночёвкой к Кире, мы весело проводим время, представляя «дружеский» приём девушек, и Скорина почему-то заранее уверена, что Олеся должна стать нашим третьим мушкетёром – если не пройдёт отбор у Лебедевой, конечно. Поджимаю губы, не уверенная, что способна представить в качестве своей подруги кого-то ещё кроме Киры, но девушка уверяет меня, что новые друзья – это здорово, и я решаю пока не заглядывать так далеко в будущее.
Мы перемещаемся на кухню; Кира, в отличие от меня, уже три года как вырвалась из-под присмотра родителей. Как-то так вышло, что её желание жить отдельно совпало с представлениями её родителей о взрослении: раз исполнилось восемнадцать – значит, пора самостоятельно заботиться о своей шкурке. Отремонтировали «однушку» умершей бабушки в спальном районе и скоренько переселили дочь любимую; зарабатывали её старики неплохо, так что уже через два года после переезда подарили ей ещё и машину. А Кира не жаловалась: никакого тебе контроля, никаких запретов – живи в своё удовольствие да взрослей дальше.
