Одна беда была – вечно пустой холодильник.
Скорина частенько забывала продуктами затариться, и естественно, самый пик её забывчивости приходился на те дни, когда она меня к себе с ночёвкой тащила.
Вот как сейчас, например.
– Горчица? – вскидываю брови, окидывая взглядом содержимое холодильника. – И всё? Серьёзно?
Снова? Снова?!
– Можно заказать пиццу, – задумчиво прикидывает подруга, стараясь при этом не расхохотаться. – Ну, или роллы.
– А как насчёт парочки килограмм памяти? И начать уже не забывать покупать нормальную еду? – недовольно бурчу в ответ.
– Знаешь, что? – словно не слыша меня, вскидывается Кира; её лицо так лихорадочно сияет, что я попой чувствую надвигающиеся проблемы. – А давай ты ко мне переедешь?
От неожиданности аж воздухом давлюсь, который встаёт комком где-то в пищеводе.
– Чего? – каркаю в ответ. – Это ещё зачем? И так живём же рядом!
– Да, и большую часть времени ты всё равно проводишь в моей квартире... Ты только представь: никаких тебе вещей по линейке и мужиков по вечерам – хотя последнее-то как раз не проблема, – заговорщически подмигивает, а я отчего-то краснею. – И можно делать всё, что угодно – главное, не забывать вовремя за квартиру платить...
– Я не собираюсь слезать с шеи тётки, чтобы сесть на твою.
Вообще-то, мне на любой шее сидеть было неловко; я, конечно, старалась покупать продукты на свою стипендию, но Таня уверяла меня, что всё это ерунда, и я ей не в тягость. Не знаю, как им обеим объяснить, что мне в мои почти двадцать один хочется быть независимой...
– А если я подработку найду? – задумчиво хмурюсь. – Можно же найти что-то, что получится совмещать с учёбой? Сейчас многие так делают.
Скепсис на лице Скориной было ни с чем не спутать.
– Вот скажи мне – зачем тебе это надо? Слишком спокойно живётся?
Я не могла винить Киру в непонимании. Она всю жизнь жила за счёт родителей и даже сейчас не стеснялась принимать от них деньги каждый месяц – просто потому, что была убеждена, что в этом нет ничего зазорного. Я же наоборот считала себя взрослым человеком, который самостоятельно должен себя обеспечивать – именно поэтому мы никогда не могли прийти к общему знаменателю в вопросах финансирования.
– А ты можешь просто поддержать меня, а не искать причину? – вздыхаю. – Что, если я просто этого хочу с тем же упрямством, с каким ты ищешь проблемы на свою задницу?
Подруга улыбается и приобнимает меня за плечи.
– Как скажешь. Но я всё равно думаю, что тебе стоит переехать – я бы отдала тебе ключи от продовольственного склада, и холодильник перестал бы пустовать.
– Я могу просто напоминать тебе об этом? – использую последнюю отговорку.
– А я всё равно буду забывать, – весело отмахивается, и где-то на задворках сознания проскакивает мысль, что Кира будет забывать специально. – Ну, давай же!
Ну, в общем-то, в этом переезде не было ничего плохого, так что...
– Ооокей, – киваю, и Скорина громко верещит прямо мне в ухо, заставляя поморщиться.
Ненормальная.
На следующий день с утра я решаю поговорить с Таней о своём переезде; приходится очень тщательно подбирать слова, потому что моя тётя – очень ранимый и обидчивый человек: если решит, что я пытаюсь от неё отделаться, потом проблем не оберёшься. И да, было немного смешно оттого, что мне уже двадцать лет, а я до сих пор спрашиваю разрешения перед тем, чтобы что-то сделать. Таня на удивление спокойно принимает моё решение, прокомментировав коротким «Наверно, так будет лучше», и всё воскресенье мы с Кирой тратим на то, чтобы перетащить к ней мои вещи. Вечером я падаю на кровать без задних ног, мечтая так и провести остаток выходных, но Кира упрямо не даёт мне этого сделать.
