– А на чем тот шпион прокололся-то?
– Да говорю ж, на закладке спалился! Парня в библиотеке, где он книжку возвращал, спросили, куда делась закладка, а его повело, раскололся, гаденыш, как гнилой орех. У них же нервы – точно струны, бери да играй на них, что твой Ростропович на рояле… Как понесло его каяться – органы протоколировать не успевали.
– А-а-а… Понятно…
Помолчали.
– А что, здорово этот Ростропович на рояле играет? – вдруг спросил Общественник.
– Так себе.
– Как это, так себе! – возмутился Интеллигент. – Он лучшим признан!
– А кем признан-то? – Бывалый посмотрел на него иронически.
– Ну… – Интеллигент беспомощно пожал плечами, – не помню точно. Но признан, факт.
– Небось, другими Ростроповичами? – насмешливо предположил Бывалый. И сказал: – Я, кабы б захотел, и получше сыграть мог.
– А чего ж не играешь?
– А не хочу.
– А-а-а-а… Понятно…
Опять помолчали.
– Люблю про шпионов слушать, – со вздохом сказал Интеллигент. – Сам когда-то хотел таким стать. То есть не шпионом – разведчиком, конечно.
– Как Владимир Владимирович? – с придыханием спросила Фотомодель.
– Как он, – подтвердил Интеллигент.
– И чего ж не пошел?
– По зрению не взяли. – Он обиженно засопел и посмотрел на Бывалого. – А ты еще что-нибудь на шпионскую тему знаешь?
– А то.
– Расскажи?
– Ладно. Значит, дело такое… Начнем с того, что со шпионами вообще зачастую разные мудреные штуки происходят, – начал Бывалый. Он неспешно дожевал кусок плавленого сырка и чинно отрыгнул. – Работа у них такая. Экстремальная. Попадают они во всяческие ситуации, а как расхлебать – не знают. Ни одна, пусть даже самая подробная служебная инструкция для шпионов такие ситуации, которые жизнь подбрасывает, предусмотреть не в силах.
– Какие, например, ситуации? – спросил Интеллигент.
– А вот, например, такие, – сказал Бывалый. – Догоняли один раз одного шпиона. Организация одна догоняла. Серьезная такая организация, на три буквы называется. Вычислили его, пришли арестовывать, а он в машину сиганул – и в бега. За ним гонятся, а он, подлец, к посольству государства одного нехорошего, на которое работал, рулит, вот-вот уйдет… Доехал, выпрыгнул из машины, к воротам посольским побежал, а за ним организация та.
– Которая на три буквы и шпионов вычисляет?
– Она самая… Добежал он до ворот, а те заперты. Он тогда – сквозь решетку протискиваться, да и застрял прочно. Так застрял, что верхняя часть его шпионского туловища оказалась на территории того иностранного государства, а нижняя, по пояс, то есть, на нашей осталась. Иностранные покровители к себе своего выкормыша тянут, а наши – к себе. И никто перетянуть не может, потому что застрял он слишком крепко. Вызвали тогда иностранцы своих юристов, начали переговоры крючкотворить. Кричат, что раз голова на их стороне, значит, и весь человек под их юрисдикцией получается. Голова – она и есть всему организму голова.
– А наши? – с интересом спросил Интеллигент.
– А наши усмехаются. Нашим и задницы того шпиона достаточно, чтоб взять его в оборот. Когда переговоры юридические окончательно в тупик зашли, иностранцы в наглую стали шпионские показания с него снимать. Прямо при спецслужбистах наших. Очень уж ценные сведения он в голове держал, очень уж они им нужны были.
– А наши?
– А наши его по заднице ремнем – мол, не болтай, гад, молчи! Задница на нашей стороне, значит, и юрисдикция на нее наша. Имеем право.
