– А шпион?
– А шпион орет от боли, показания давать отказывается. Ремнем-то по заднице схлопотать – небось, не пивом в жару освежиться. Удовольствия мало.
– И чем все кончилось?
– А ничем. Так по сей день в решетке той и торчит. Иностранцы ему медаль вручили, а наши впаяли десять лет лагерей с отбытием по месту застревания. И пригрозили, что если он свой рот с информацией важной раскроет, они к посольству его заочных сокамерников-блатарей привезут, а уж те его для знакомства враз с тыла оприходуют, опустят ниже самого низкого плинтуса. Вот и торчит он по сию пору в решетке с медалью на груди. Иностранцы его кормят, а наши дерьмо за ним убирают, потому что он его на нашу суверенную территорию валит. Обе стороны несут возле него круглосуточные дежурства, следят друг за дружкой, чтобы противник преимущества не получил. А он от сытных иностранных харчей все больше разжирается, и его шансы высвободиться все уменьшаются. Зато, с другой стороны, и срок потихонечку идет. Такие дела.
– Н-да, действительно, дела… – Интеллигент поежился. – Не хотел бы я в такой ситуации оказаться.
– Не ходи в шпионы – не попадешь, – присоветовал Бывалый.
– И не пойду, – твердо сказал Интеллигент.
– Значит, покончено с мечтой детства?
– Значит, так.
– Ну и наливай тогда, раз так. Обмоем.
– Мне перед кастингом нельзя, – напомнила Фотомодель.
Интеллигент растерянно покрутил в воздухе пустой бутылкой и посмотрел на Бывалого:
– Кончилась водка-то.
– Так принеси еще, – спокойно посоветовал тот.
– А где взять?
– А где раньше брал, там и сейчас возьми.
– В холодильнике?
– В холодильнике.
– Так я ж вроде все, что было на полке, выгреб.
– А на другие полки заглянул?
– Нет.
– Вот и сходи, посмотри.
Никто не удивился, когда Интеллигент вернулся с охапкой запотевших бутылок.
– Банкуй дальше, – коротко распорядился Бывалый…
– Есть проблема, – прожевав сырок, намазанный баклажанной икрой, сказал Общественник, обращаясь, конечно, к Бывалому.
– Есть – решим, – веско сказал тот. – Излагай.
– Время, – начал Общественник, для наглядности вскинув руку, чтобы продемонстрировать всем запястье с часами. – Сидим мы, конечно, хорошо, но я…
– Боишься, что вот-вот нагрянет женушка с розысками? – догадался Бывалый, а Интеллигент, спохватившись, поспешно задрал край рукава и посмотрел на свои часы.
– Я не женат, – очень неубедительно возразил Общественник, почему-то покосившись на Фотомодель. – Просто – время. Так долго мусор не выносят.
– Ой, правда, я ж на кастинг опоздаю! – вскрикнула Фотомодель.
– Ты руку-то с часами опусти, опусти, – посоветовал Общественнику Бывалый. – Эта твоя проблема – она ведь не проблема совсем. Ты вот часами трясешь, а сам на них хоть мельком взглянул? – Он покосился на Интеллигента и усмехнулся – тот как раз недоверчиво таращился на свой электронный циферблат. Судя по выражению лица, ему нестерпимо хотелось в очередной раз протереть забытые дома очки. – Так сначала посмотри, а потом уже панику поднимай.
– Мать моя женщина! – вняв его совету, вскричал Общественник. – Остановились! А ведь таких денег стоят! Мне в магазине гарантию давали, божились, что это не китайская подделка! Ну я им устрою, ну я им… Я такую жалобу в инстанции накатаю!
– Часы идут, – остановил поток его гневных излияний Бывалый. – В точном соответствии с окружающим временем. Время идет медленно – часы идут медленно. Закон относительности Эйнштейна.
