Однако когда в этом защитном слое из слов появляются дыры, чувство реальности вновь оказывается под угрозой. Предметы и события из внешнего мира, такие как кирпич, завороживший Боба, внезапно могут оказаться неприятно близкими, даже если окружающим они кажутся совершенно безобидными. В таких ситуациях разговор создает пространство для диалога и поиска выхода.
Укутывая Реальность в Символические пеленки
С точки зрения биологии можно утверждать, что завороженность Боба кирпичом согласуется с популярной теорией аберрантной салиентности. Эта теория предполагает, что в состоянии психоза в мозге человека присутствует избыточное количество нейромедиатора дофамина. Как правило, дофамин помогает сознанию концентрироваться и управляет эмоциональным восприятием. Из-за избыточного количества дофамина, циркулирующего между клетками мозга во время психоза, усиливается восприятие и размывается широкая картина мира. В результате мозг человека функционирует настолько интенсивно, что переключить внимание с деталей внешнего мира, которые привлекли наше внимание, становится просто невозможно.
Основываясь на этой теории, антипсихотические препараты можно выписывать направо и налево. Они снижают концентрацию дофамина в мозге и уменьшают склонность уделять внимание незначительным внешним объектам>26.>27
Однако таблетки не могут залатать трещину, которая при психозе нарушает восприятие реальности, поэтому необходимо детально изучить возникшее чувство растерянности. Предвестником психотического состояния часто становятся навязчивые реакции. Обычные на первый взгляд события вызывают чрезвычайный интерес, ведь они таинственны и поглощают наше внимание, словно черные дыры. Невозможно точно объяснить, почему они такие «особенные». Аргументы больше не работают, значение отныне имеет только восхищение.
В случаях, связанных с угрожающими и навязчивыми переживаниями, как, например, в случае с Бобом и кирпичом, человек мысленно снова и снова возвращается к одной и той же сцене. В то время Боб много раз сталкивался с похожими ситуациями, когда обыденные вещи полностью поглощали его разум. Это производит ошеломляющий эффект. Без истории, которая придавала бы смысл происходящему, эти вновь и вновь повторяющиеся сцены невозможно организовать в осмысленном ключе.
Интересно, что спустя несколько месяцев после нашего первого разговора о ситуации с кирпичом я отправил Бобу свои заметки о том, как, по моему мнению, в его случае вторичное процессное мышление зашло в тупик. Боб ответил, что, когда он, сидя в автобусе по дороге домой из города, читал мои заметки, на него снизошло озарение. Голландское слово «кирпич» – steen, которое также используется для обозначения каменных глыб, – навело Боба на мысль о его французском эквиваленте pierre и французском существительном pétrification, которое переводится как окаменение. А теперь начинается самое интересное: pétrification тут же отсылает Боба к отрывку из Евангелия от Иоанна. Библия стала для Боба основным источником поэтических размышлений, а отрывок, о котором он вспомнил, посвящен встрече Христа с одним из его последователей – Симоном, братом Андрея. Христос говорит, что Симона отныне будут звать Кифом, Боб объяснил мне, что это арамейское слово эквивалентно греческому «петрос», которое используется в Евангелии от Иоанна. Отсюда произошло имя Симона в Новом Завете – Петр.
